Хождение в Кадис. Яков Шехтер

земле он лежал перед воротами! В который раз говорю, нашел!

      – У гранда в кармане ты его нашел! – воскликнул третий конюх, пуская в ход кнут. – И если даже сеньор обронил случайно свою вещь, ее надобно не в карман прятать, а возвращать владельцу!

      – Да откуда мне знать, что это кошель сеньора? Знал бы, пальцем не тронул!

      – Врешь, собака! – заорал первый конюх, со свистом опуская кнут на дрововоза. – Ты не слепой, на кошеле герб вышит.

      – Значит, у гранда воровать нельзя, – закричал второй конюх, нанося удар, – а у других можно? Получай!

      – Получай, получай! – поддержал третий конюх.

      Они били его по очереди, равномерно поднимая и опуская кнуты, словно молотильщики на току. Дрововоз поначалу прикрывал голову руками, а потом, неловко скрючившись, упал лицом вниз и только вздрагивал, получая очередной удар. Грубая холстина на его спине темнела, пропитываясь кровью.

      Мальчики застыли у окна, не в силах оторваться от ужасного зрелища. Наконец конюхи устали, отерли рукавами заблестевшие от пота лица, заткнули кнутовища за пояса и отошли в сторону.

      – Что делать с этой падалью? – спросил один из них.

      – Гранд велел передать его альгвазилам.

      – Он не дойдет.

      – Дойдет, как миленький дойдет. А ну, вставай! Будешь лежать, добавим.

      Дрововоз засучил ногами и попытался приподняться на локтях, но бессильно рухнул.

      – Сейчас я его освежу!

      Конюх быстро принес кожаное ведро, из которого поили лошадей, и выплеснул на лежавшего. Тот замотал головой и сел. Вода, стекавшая на землю, была розовой. Смотреть на лицо избитого было страшно: покрытое розовыми рубцами, оно опухло и перекосилось.

      Конюх поставил ведро, вытащил кнут и свистнул им над головой дрововоза.

      – Вставай, ублюдок, не притворяйся.

      Дрововоз испуганно вжал голову в плечи и, шатаясь, поднялся на ноги.

      – Я отведу, – вызвался первый конюх. – Мне сеньор поручил, я и доведу дело до конца.

      Они уже скрылись за углом дома, а мальчики все еще стояли у окна, разглядывая темное пятно от впитавшейся в землю воды.

      – За что они его так? – хрипло спросил Ферди.

      Сантьяго подумал и ответил:

      – Он украл у отца кошелек. Теперь его отведут к альгвазилу, тот посадит его в тюрьму, а потом суд приговорит отрубить ему правую руку.

      – Разве всем ворам отрубают руку? – широко раскрыв глаза от ужаса, спросил Ферди.

      – Только тем, кого поймают. Но Бог все видит, падре Бартоломео говорит, что возмездие рано или поздно находит преступника. Так что, Ферди, когда ты в следующий раз захочешь утащить из кухни кусок пирога, помни о возмездии.

      – Я ничего не краду! – возмутился Ферди. – Мне кухарка всегда сама дает. А вот ты – я собственными глазами видел – воруешь орехи из торбы на стенке у плиты!

      – Ладно, ладно, – оборвал брата Сантьяго, – нам давно пора спускаться. Одевайся быстрее.

      Всю прогулку Сантьяго думал о возмездии и справедливости. Отец специально подбросил кошель перед приходом