Спорим, ты влюбишься?. Юлия Николаева

по области.

      – Ну здорово, – замечаю ему, – это хороший бизнес, молодец, что раскрутился.

      – Сам бы я вряд ли смог так шустро, – Димка делает глоток чая, потирает губы, – Гордей помог.

      – Тихомиров? – моргаю я глазами. Шагрин кивает. – Вы хорошо общаетесь?

      – Да. Сдружились, когда в институте учились, они у нас рядом были. Ездили вместе в Москву, вот и стали общаться. В школе с Гордеем мы не очень общались, я даже не думал, что он такой… хороший друг, короче.

      – В школе с ним вообще мало кто общался, – хмыкаю, не удержавшись. – Все больше гнобили.

      – Это да, – Димка вздыхает, делая еще один глоток, и переводит тему: – Ну а ты о себе расскажешь?

      Я коротко, но воодушевленно передаю информацию. Пытаюсь как-то вернуться к теме Тихомирова, но так и не выходит, Димка то еще трепло, умудряется болтать без остановки, и все не о том. Часа через полтора я начинаю собираться домой.

      – Слушай, – говорит Шагрин, когда мы выходим, – а может, в клуб в выходные махнем?

      – Он еще стоит? – усмехаюсь в ответ.

      – А то. Его расширили, есть випки, так что необязательно торчать на танцполе. Можем потанцевать. Что скажешь?

      – Я подумаю, – говорю ему, уверенная в том, что никуда не пойду.

      – Подвезти тебя?

      – Нет, я хотела еще в магазин зайти.

      На самом деле я просто не хочу светиться с Шагриным. А то получается, каждый день катаюсь с разными парнями, матушка начнет переживать еще. Или того хуже, планы строить. Еще сама найдет, кому меня сосватать. Сиди потом, красней на этих смотринах.

      Мы как раз идем к главной улице, когда из «Мерседеса», примостившегося на обочине, вылезают Тихомиров и Алфимова. Она сразу берет его под руку, что-то щебеча.

      – О, Гордей, – говорит радостно Димка и тащит меня в их сторону. Парочка, конечно, сразу нас замечает. Ленка выпрямляется, словно кол проглотила, выставляет вперед грудь. Тихомиров переводит взгляд с меня на ладонь, сжатую Димкой, а потом уже на друга. Мы все здороваемся, Димка все еще держит мою руку, и я чувствую себя ну совсем по-идиотски. Аккуратно высвободившись, складываю руки на груди. Ленка тут же произносит: