Зловещий рубеж. Сергей Зверев

Отправлю бойцов перед танками, чтобы снять мины и сделать проход. Моим ребятам нужно минут двадцать.

      Лицо у него было спокойное, только побелели острые скулы от понимания, что при сплошном огне и превосходящих силах противника из группы прорыва навряд ли хоть один рядовой вернется обратно.

      До самых сумерек продолжалось стихийное совещание, потом командира группы лейтенанта Соколова вызвали на вечерний доклад комбату.

      Экипаж его танка заканчивал подготовку к завтрашнему наступлению. Логунов проверял, не сбита ли наводка, крутил ручки, то и дело выныривая в люк и сверяясь с деревом, служившим целью. Его земляк Коля Бочкин проверял снаряды, бережно выстраивал их в укладки: 21 бронебойный, 75 осколочно-фугасных, 4 подкалиберных. Внизу Омаев набивал диски пулемета патронами. Бабенко, закончив ползать под днищем машины, занимался, по его выражению, «физзарядкой» – рыл небольшую траншею саперной лопатой. Мест для ночевки в домах крошечной деревни для всех не хватило, и экипажу пришлось сооружать временное пристанище на ночь, учитывая при этом запрет разводить открытый огонь: рядом линия фронта, и ночью в небе рыщут на бреющем полете немецкие «рамы», самолеты FW 189. Воздушные разведчики буквально висели над позициями Красной армии, осуществляя разведку, выискивая на каждом километре крупные воинские формирования.

      Руслан с Колей, закончив складывать боекомплект, помогли водителю дорыть траншею, уложили на дне кусок брезента. Семен Михайлович завел танк и медленно наехал на края земляной ямы. Теперь можно накрыть технику брезентом для маскировки, а вниз в яму уже спустить ведро с углем из ближайшей бани. Полчаса, и готова теплая землянка, где можно передохнуть оставшиеся часы до начала боя.

      Алексей Соколов вернулся уже к нагретому пространству, где его ждала расправленная шинель из скатки. После долгого дня подготовки Логунов и молодые его подчиненные уже дремали. Из полумрака раздался шепот Семена Михайловича:

      – Алексей Иванович, передохните, нужно силы приберечь на завтра.

      Соколов в знак согласия кивнул и только прилег на бок, как глаза сами закрылись и его накрыл глубокий беспробудный сон.

      К командиру штрафников, Петру Завьялову, сегодня сон не шел, хоть и выделено ему было удобное место на лавке у теплой печки. Целых домов в освобожденном поселке осталось очень мало, поэтому теснились 208 человек личного состава в трех домах, где остались целыми крыша и печка. Солдаты спали вповалку на полу, натаскав с чердака на пол старой сухой соломы. В молочном свете, падавшем из окна, Петр напряженно всматривался в лица, размышлял, кто же завтра пойдет на высоту, чтобы выполнить приказ. Многих он не успел даже запомнить по имени, таким опасно доверять вылазку, от которой зависят жизни нескольких сотен людей. В штрафную роту можно попасть случайно, а можно и за дело: поймать приступ паники в бою и бросить оружие или не исполнить приказ командира. Но вот самая худшая категория среди бойцов Завьялова