Семь сестер. Сестра солнца. Люсинда Райли

обращалась к этой истории. Что ж, разделим наш груз пополам. Согласна?

      – Да, конечно.

      – Итак, с чего же мы начнем?

      Я увидела, как моя бабушка слегка похлопала себя по бедру. Вот еще один знакомый жест: я и сама так постоянно делаю, особенно когда о чем-то размышляю. Пожалуй, этот последний штрих окончательно развеял все мои сомнения касательно тех претензий, которые предъявляла эта женщина на право называться моей родственницей.

      – Папа всегда в таких случаях говорил, что нужно начинать с самого начала.

      Стелла улыбнулась.

      – И твой дорогой отец абсолютно прав. Вот я и начну…

      Сесили

      Нью-Йорк

      Вечер накануне Нового года, 1938 год

      Боевые щиты для охоты на буйволов кенийского племени масаи

      9

      – Сесили, детка моя, ну что ты валяешься в кровати целый день? Нам ведь через полчаса уходить на вечер.

      – Я никуда не пойду, мама. Я же тебе еще за обедом сказала.

      – А я тебе сказала, что обязательно нужно пойти. Еще не хватало, чтобы весь Манхэттен сплетничал о том, что ты не явилась на званый ужин по случаю празднования Нового года.

      – Да мне дела нет до всех этих сплетен, мама. К тому же, не сомневаюсь, у всех этих кумушек, любительниц посплетничать, есть темы и поважнее, чем разговоры о моей разорванной помолвке. – С этими словами Сесили Хантли-Морган снова целеустремленно погрузилась в чтение «Великого Гэтсби».

      – Что ж, если тебе все равно, моя юная мисс, то мне – совсем нет. Категорически не хочу, чтобы люди решили, что моя дочь глаз не кажет из дому даже в новогодний вечер, и все потому, что у нее, видите ли, разбито сердце.

      – Но все так и есть, мама. Я действительно прячусь от людей в новогодний вечер. И у меня действительно разбито сердце.

      – Вот, выпей.

      Доротея Хантли-Морган протянула дочери бокал с шампанским, наполненный до самых краев. – Давай вместе выпьем за наступающий Новый год. Только обещай мне, что ты выпьешь весь бокал до дна, ладно?

      – Мамочка, я не в том настроении, чтобы…

      – А по-моему, отличный повод, милая. В новогодний вечер все пьют шампанское, даже если у кого-то и скверное настроение. Ну что, готова? – Доротея призывно вскинула свой бокал.

      – Хорошо, но и ты пообещай мне, что после этого оставишь меня в покое.

      – За наступающий 1939 год! За новые начинания и свершения!

      Доротея чокнулась с Сесили.

      Та неохотно повиновалась и выпила свой бокал до дна, как просила мать. Пенящееся вино мгновенно вызвало у Сесили позывы к тошноте, наверное, не в последнюю очередь потому, что за минувшие четыре дня она практически ничего не ела, разве что проглотила несколько ложек супа.

      – Я знаю, это будет замечательный год, особенно если ты и сама постараешься, – с энтузиазмом воскликнула мать.

      Сесили позволила матери обнять себя и прижать к своей объемной груди, на нее сразу же пахнуло спиртным: наверняка мама уже успела не раз приложиться к алкоголю в течение дня. И опять же, во многом по