Ещё один поцелуй. Стелла Так

вонью.

      Я усмехнулся – тихонько и, возможно, немного высокомерно, что порой помогало мне держать на расстоянии особо надоедливых людей, как и весь мир в целом, а иногда контролировать и себя самого.

      – Видите? Все, что появляется в желтой прессе, попросту преувеличено. Я больше не…

      – …извращенец? – предложила Елена.

      – …идиот? – возразила Пенелопа.

      – …избалованный сноб? – выдала Елена.

      Я сверкнул глазами на обеих.

      – Если так, то в следующий раз я оставлю Эванджелину в ветряной мельнице, – проворчал я, рискнув еще раз взглянуть на фото. Откашлявшись, я подавил чувство стыда глотком кофе.

      – Именно это ты должен будешь сделать, Прескот, – серьезно сказал отец.

      – Даже если ты хотел помочь Эванджелине, в итоге пострадал именно ты, а не она. Ты опозорил нашу семью. Нельзя, чтобы о нас писали такие статейки. Репортеры рыщут повсюду! Эва способна сама…

      – Я считаю, лучше, чтобы на таких фотографиях люди видели меня, а не мою четырнадцатилетнюю кузину, сидящую на поле для мини-гольфа в стельку пьяной и в слезах. Я выдержу насмешки, она – нет, – быстро прервал я отца.

      В комнату вошла горничная Карла.

      Она принесла еще кофе и водрузила на стол очередное блюдо со свежими булочками. Шажочки Карлы почти не были слышны. Можно подумать, что у нее эльфийские ножки, бесшумно ступающие по мраморному полу. Я взял плюшку и намазал ее толстым слоем «Нутеллы» так, чтобы пасты было больше, чем хлеба.

      – Знаешь, в чем твоя проблема? – спросила Елена, указывая на меня ножом для масла.

      – Его извращенная склонность к ореховой пасте? – с отвращением поинтересовалась Пенелопа.

      – Моя красота? Обаяние? А может, способность закатывать язык в трубочку? – предположил я.

      – Не угадал! – воскликнула Елена, размахивая ножом. – Ты изменился, Скотти. Стал тряпкой после университета. Таким милым слабаком. Если будешь продолжать в том же духе, однажды еще одна девушка разобьет тебе сердце, но, заметь, тогда я не буду переживать и не стану слушать твое нытье по этому поводу.

      Я окинул Елену быстрым взглядом и кисло улыбнулся, вспоминая вчерашнюю выходку. Милый. Слабак. А ведь было время, когда люди говорили обо мне совсем другое. Человек, которого сфотографировали на поле для мини-гольфа, возможно, был весьма податлив, поэтому опозорился, угодив на первые полосы местных газет. Но, по крайней мере, я смог посмотреть на себя со стороны, не испытывая особой тошноты. А то, что Эву, вырвало, было не в счет…

      – Спасибо, – кратко сказал я и подмигнул сестре.

      Пенелопа и Елена окинули меня одинаковыми жалостливыми взглядами.

      – Правда заключается в том, что ты слишком быстро вляпываешься в неприятности.

      – Эванджелина – наша кузина, это совсем другое, – угрюмо возразил я.

      – Она чрезмерно избалованная девчонка, нагло пользующаяся тобой. Перестань все время помогать ей. Она сама справится, Скотти, – сказала Елена.

      – Тебе я тоже постоянно помогаю, – напомнил я Елене.

      Она