Желание. Трейси Вульф

проходим мимо ведер – к моему ужасу, почти полных, – и Кровопускательница машет рукой, отпирая дверь, ведущую из прихожей в основную часть ее апартаментов.

      – Садитесь, – приглашает она, показав на черный диван, стоящий перед камином с иллюзией ревущего огня. – Я сейчас вернусь.

      Мы с Хадсоном садимся, и я не могу не заметить, что она все здесь отделала заново. Когда я была здесь в прошлый раз, диван имел теплый золотистый цвет спелой пшеницы, и перед ним стояли два кресла с подголовниками, темно-красные, как маки на картине, которая висела над камином. Теперь же все в этой комнате черное и серое с белыми штрихами. Даже картины на стене выдержанны в черно-серой гамме всего с несколькими красными пятнами.

      – Мне нравится то, что вы сделали с этим местом, – замечает Хадсон. – Такой шик… в духе серийного убийцы.

      Я с силой пинаю его, но он изображает полнейшую невинность – если не считать проказливого блеска в его глазах.

      Когда он наконец пересаживается с дивана на черное кресло-качалку, стоящее напротив, Кровопускательница возвращается с хрустальным бокалом, полным жидкости, которая, как я предполагаю, есть не что иное, как кровь. Мне кажется, что меня вот-вот стошнит. Это странно – ведь в школе я постоянно вижу, как вампиры пьют кровь. Так почему сейчас все иначе?

      Наверное, потому, что вампиры в Кэтмире пьют кровь животных. И эти животные не висят на крюках в углу кафетерия, пока они угощаются…

      Какое-то время она молчит и только смотрит на нас поверх своего бокала. Я чувствую себя как та мышь в «Короле-льве», с которой играет Шрам, позволяя ей пробегать между его когтями, и все зрители понимают, что он держит в лапах ее жизнь.

      Но тут она моргает, и у нее снова делается вид маленькой безобидной бабули. Особенно когда она улыбается и говорит:

      – Хорошо, мои дорогие. Расскажите мне все.

      Глава 27. Нас связала ложь

      – Грейс – моя пара, – выпаливает Хадсон, пока я ломаю голову, пытаясь решить, с чего начать.

      – В самом деле? – Похоже, Кровопускательница не очень-то удивлена, что вызывает у меня тревогу – по крайней мере до тех пор, пока она не спрашивает: – Почему ты так решил?

      Я понимаю, что она ему не верит.

      Он вскидывает бровь.

      – Узы сопряжения, которые связывают нас теперь, – это убедительное доказательство.

      В ее глазах вспыхивает удивление, но тут же гаснет. Она невозмутимо смотрит на меня, и я гадаю: что же удивило ее? То, что теперь мы с Хадсоном сопряжены? Или то, что он не желает расшаркиваться перед ней и вместо этого обращается с ней как равный?

      Я уверена, что людей, ведущих себя так, не много – точнее, их нет совсем. Даже Джексон, которого она вырастила, относится к ней с почтением и, быть может, с толикой страха. А Хадсон нет. Не знаю, значит ли это, что он безрассуден или же он и в самом деле так же силен, как она.

      – Как именно это работает? – спрашивает Кровопускательница, попивая кровь. – Учитывая тот факт, что я точно знаю – узы сопряжения