Большие перемены. Даниэла Стил

да, они близняшки, – улыбнулась Мел.

      – Класс! Они похожи?

      – Совершенно нет: они разнояйцевые.

      – А я считала, что так называют мальчиков. А какие они? – заинтересовалась девочка.

      – Как все их ровесницы, – засмеялась Мел. – Одна – рыжеволосая, как я, и очень серьезная. Ее зовут Джессика. Другая – взбалмошная блондинка Валерия. Они обожают дискотеки, у них много друзей.

      – А где вы живете?

      Питер молча наблюдал за ними, немало удивленный, что дочь снизошла до общения с гостьей.

      – В Нью-Йорке. У нас небольшой дом, совсем непохожий на ваш. У вас очень красиво. Как, должно быть, чудесно иметь бассейн!

      – Да уж, – без особого энтузиазма согласилась Памела и пожала плечами. – В нем либо бесятся несносные друзья моего братца, либо в него писает Мэтью.

      Мел засмеялась, но Питеру это не понравилось:

      – Что ты несешь? Это неправда.

      – А вот и правда, сама видела! Как только миссис Хан ушла в дом, так и пописал, прямо с бортика.

      Мел с трудом подавила смех, а Питер, покраснев, пообещал:

      – Я разберусь с Мэтью.

      – А заодно с друзьями Марка: они тоже не прочь облегчиться.

      Девочка повернулась к шкафу и принялась в нем рыться. После недолгих поисков нашелся белый сплошной купальник, который, по ее мнению, может подойти гостье. Мел поблагодарила ее и окинула взглядом комнату.

      – У тебя очень уютно, Пам.

      – Мама отделала ее для меня перед самой… – У нее сорвался голос, лицо погрустнело, но всего на мгновение: затем она вызывающе посмотрела на Питера. – Это единственная комната в доме, которая принадлежит только мне.

      Мел стало жаль девочку: такой несчастной она выглядела, так отличалась от братьев. Памела старалась скрывать свою боль и вела себя так, как будто по их вине у нее не стало матери.

      Мел подумала, насколько ее близняшки отличались от этой замкнутой, враждебно настроенной и рано повзрослевшей девочки с разумом ребенка. Для Пам явно наступили очень тяжелые времена, и Мел понимала, как туго приходится Питеру. Неудивительно, что он старался пораньше возвращаться домой. Для шестилетнего малыша, истосковавшегося по любви, юноши, за которым нужен глаз да глаз, и несчастной девочки-подростка в доме мало было иметь помощницу по хозяйству. Каким бы хорошим отцом Питер не был, он не мог дать им того, что требовалось, по крайней мере дочери. Мелани вдруг захотелось прижать ее к себе, успокоить, сказать, что все как-нибудь устроится. Но Пам, словно уловив ее мысли, внезапно отшатнулась и резко заявила:

      – Увидимся позже.

      Питер медленно направился к двери и, прежде чем выйти, спросил:

      – Ты спустишься вниз, Пам?

      – Да, наверное…

      – Не следует целыми днями сидеть в комнате.

      Было видно, что девочка с трудом сдержалась, но ей очень хотелось возразить отцу, и Мелани посочувствовала ему.

      Они вышли, и Питер проводил Мел в комнату для гостей.

      – Здесь вы можете переодеться.

      Он не обмолвился ни словом по поводу Пам, а когда Мел, переодевшись, вышла, у Питера был совершенно