Мы с Витькой. Весёлые школьные рассказы. Алла Озорнина

кто-то орал на разные голоса. А Витька с таким пылом вскочил со стула, что тот с грохотом опрокинулся.

      – Тихо! – пыталась перекричать ликующую толпу Оля. – У меня объявление!

      Но все было бесполезно.

      Все орали, прыгали, подбрасывали шапки до тех пор, пока в классе не появилась завуч школы.

      – Что за рев? – Все разом притихли. – Успокоились! Заняли свои места! Вьюнов, – это она Витьке, – подними стул и сядь как человек! Чего вы орете? К вам президент школьного самоуправления пришел, с объявлением, между прочим, а вы… Да и вообще, разве вы не знаете, какой сегодня день?

      – День работников общественных туалетов! – выкрикнул Ослоухов.

      – Не смешно, Ослоухов, – сказала завуч. – Сегодня – День добрых дел. А потому будьте добры, послушайте, что вам скажет Оля. И ни звука! Учтите, я все слышу!

      Завуч ушла, а Оля продолжала:

      – Итак, сегодня День добрых дел. А это значит, что каждый класс должен взять над кем-нибудь шефство. Конечно, лучше всего было бы найти какого-нибудь ветерана Великой Отечественной войны…

      – Ну и где мы возьмем ветерана? – прогудел отличник Кельманов. – Война же давно закончилась, их уже и не осталось!

      – Вот и я о том же. Поэтому я приготовила список участников боевых действий в горячих точках…

      В этот момент дверь приоткрылась, в образовавшемся проеме мелькнуло чье-то лицо, и Оля вышла в коридор.

      – Да ты что? – послышался ее радостный возглас. – Вот это удача! Конечно я дам это пятому «Б», кому же еще!

      Оля вернулась в класс.

      – Вы просто счастливчики! – воскликнула она. – Мне только что принесли адрес старушки, которая в Великую Отечественную войну принимала участие в партизанском движении! Когда началась война, ей было столько же лет, сколько теперь вам. У вас появилась просто уникальная возможность познакомиться с бывшей партизанкой, помочь ей по хозяйству. Кто хочет пойти?

      Оля, наверное, думала, что сейчас начнется битва за возможность сходить к участнице партизанского движения, но все молчали.

      Я поднял руку и тут же… отпустил. Потому что оказалось, что только я один ее поднял.

      – Как же так… – растерянно произнесла Оля. – Я бы на вашем месте вприпрыжку бы побежала. – Она на минуту замолчала. Оглядела класс и решительно произнесла: – Тогда я сама назначу тех, кто пойдет к участнице партизанского движения. Так… К ней пойдут Коржикова, Купцов, Бронникова, Синицын, Вьюнов (ура, это мы с Витькой, обрадовался я) плюс… Авоськина, Никонов, Смирнов, Кельманов…

      – Как Кельманов? – раздался возмущенный возглас. – Я – отличник! Мне уроки делать надо!

      – А у меня – музыка!

      – А у меня – фигурное катание!

      – Ничего не понимаю! Неужели нельзя один раз пожертвовать своим личным временем? – рассердилась Оля.

      – А, один раз, – сказал Кельманов, – ну один-то раз можно.

      Он сидел передо мной, и его спина медленно раскачивалась из стороны в сторону. Потом приняла почти горизонтальное положение и замерла. Наверное, он рисовал что-то в тетради.

      Впрочем, все сейчас опять занимались, чем вздумается, только тихо. Мальчишки плевались бумажными шариками, девчонки перебрасывались записками и хихикали. Некоторые, достав телефоны, углубились в игру или писали эсэмэски. Время от времени раздавался писк, похожий на писк комара – это смеялась писклявая Вероника.

      – Так, слушайте внимательно! – повысила голос Оля. – Думаете, вы у меня одни? В общем так. Руководителем акции назначается Вероника, помощником – Кельманов.

      Кельмановская спина вздрогнула и мгновенно приняла вертикальное положение. Он приосанился.

      – Итак, вот адрес, – Оля протянула Веронике бумажку. – Работать без лишних разговоров, чтобы не отвлекаться. И все записывать. Вероника, ты знаешь, как вести протокол. А теперь отправляйтесь на задание!

      И мы отправились.

      Тайна старого письма

      Мы шли, а небо над нами было голубое-голубое, без единого облачка, а листья под ногами – желтые и коричневые. Засохшие и шуршащие. По этим шуршащим листьям мы и шли делать добрые дела. И это было здорово! Только вот Кельманов все портил.

      – На добрые дела – вперед! – гнусным голосом орал он. – К участнице партизанского движения!

      Слова-то вроде хорошие, а вот орал он противно. Даже прохожие оборачивались.

      Наконец мы дошли до нужной квартиры, и Кельманов нажал на кнопку звонка.

      – Не заперто, проходите! – послышалось из-за дверей.

      В просторной светлой комнате в стареньком кресле сидела совершенно седая бабушка. А прямо над ней на стене, в рамочке, висела небольшая черно-белая фотография, с которой улыбалась девочка с тоненькими косичками, наша ровесница. Фотография, конечно, была неважная, нечеткая, расплывчатая, но все равно было видно, как задорно улыбалась девочка, как будто бы говорила: «Как здорово,