Конец игры. Дэниел Коул

грехи.

      – Дело не в этом, – пробубнил Эдмундс.

      – Говори.

      – Я сказал: «Дело не в этом»! – выпалил он. – В смысле, и в этом тоже. Я думаю, что ты злобный кусок дерьма, который заслуживает гнить за решеткой все то недолгое время, что тебе осталось… Но дело не в этом.

      Волка удивило, как сильно его собеседник напоминал манерой речи Бакстер.

      Эдмундс закрыл глаза и глубоко выдохнул.

      – Дело Тряпичной куклы было моим, – объяснил он, немного смутившись. – Именно я перерыл весь архив в поисках прошлых жертв Массе. Именно я доказал, что «убийства Фауста» – не выдумка. Именно я увидел твое истинное лицо… Все сделал я.

      Волк внимательно его слушал.

      – У тебя было дело, которое прославило тебя. Дело обернулось беспримерной грязью, это так, но ты, Уильям Коукс, выследил и поймал Киллера-Крематора. Массе и расследование по делу Тряпичной Куклы были моей минутой славы… и ты забрал ее у меня.

      У Эдмундса будто камень с души свалился. Это был первый раз, когда он вслух признался в том, что причина его гнева имела более эгоистичный окрас, чем он признавал до этого.

      Волк кивнул, нисколько не удивленный признанием.

      – Ты самый умный среди нас.

      – Вот не надо этого.

      – Потому что ты выбрался отсюда, – продолжил он. – Эта работа… – он надул щеки и выпустил из них воздух. – Она никому не подходит. Это наркотик, зависимость, понимаешь, которая может убить тебя в любой момент. Ты настолько зацикливаешься на удовольствии, которая она приносит, что перестаешь замечать, как она разрушает твою жизнь, пока от нее ничего не останется.

      Оба хранили молчание, правдивость слов Волка вернула их мысли к Финли и к тому, что неважно, убили ли его или он сам наложил на себя руки, работа в какой-то мере приблизила его безвременную кончину.

      – Хотел бы я, чтобы мне хватило духу уволиться до того, как стало слишком поздно, – откровенно сказал ему Волк. – Сейчас уже поздно.

      – Легко говорить, когда твое первое задание не заключается в беготне за хорьками по парковке «Сейнсбери».

      – А в качестве второго – расследование возможного убийства коллеги, – напомнил ему Волк.

      Эдмундс видел, как лицо Волка помрачнело, и снова подумал о Финли и отчете, над которым тот так смеялся всего несколько минут назад. Все прошедшие восемнадцать месяцев он только и мечтал о том, как выследит Волка, вытащит его из любой дыры, где бы он ни прятался, и тот ответит за все свои деяния. Он представлял, как его коллеги и СМИ провозгласят его героем, который им нужен, превратят Волка в некий фантом. Но сейчас, видя как тот отчаянно ищет смысл, ищет демонов, которых, возможно, там и нет, он лишь видел мужчину, который потерял все.

      – Что? – спросил Волк, заметив, что Эдмундс не сводит с него взгляда.

      – Ничего.

      Оба вернулись к работе.

      – Прости за голову, – пробормотал Волк.

      – Не переживай, все нормально.

* * *

      Сондерс старался дышать через рот.

      Воздух