Принц с последней парты. Елена Усачева

пальцев, спланировал к новым туфелькам, надетым на ноги строгого завуча.

      – Жираф, ну, ты как всегда! – кричал минутой позже Щукин, когда троица бежала по лестнице в кабинет истории.

      Шейко споткнулся, отстал, потер ушибленную коленку и решил ничего не отвечать. Подумаешь, на завуча напоролся! Как будто в первый раз…

      А в классе уже гудело обсуждение – клуб, кружок или неведомое внеклассное мероприятие. Кто пойдет и стоит ли идти вообще?..

      Вот тут-то и выяснилась вся правда о Плотниковой – принцесса, как есть принцесса.

      – Я обязательно пойду! – сообщила она.

      Все еще мялись, боялись показаться маленькими или отсталыми (какие принцессы в наш век?), а она согласилась, не раздумывая.

      Аня давно уже сидела в центре класса, на третьей парте в среднем ряду рядом с Леной Куркиной. Хвостики превратились в модную короткую стрижку, а вот обаяние осталось, как и румяные щеки и вздернутый носик.

      Щукин, сидевший теперь тоже по центру, прямо за Плотниковой, медленно поднял глаза. То ли ему показалось, то ли солнечный свет внезапно пробился сквозь пыльные окна класса и упал на Анину макушку, только Леха увидел странный блеск у нее над головой.

      А что там может сверкать? Ни заколки, ни резиночки. Он даже чуть привстал, чтобы получше рассмотреть. Но солнечный луч погас, и ничего больше в Анькиных волосах не сверкало.

      Корона там мелькнула, что ли? Вот они – загадочные сущности истинных принцесс!

      Половину урока Щукин просидел, задумавшись, и вдруг с удивлением разглядел торчащий из-за ворота Аниной водолазки белый лоскуток. Какое-то время он рассматривал его, прикидывая, что бы это могло быть, и тут его осенило.

      Он перегнулся через парту и дернул за болтающийся хвостик.

      – Плотникова! – Восторгу его не было предела. – Ты чего? Наизнанку свитер надела?

      Аня тревожно шевельнулась, потянула себя за рукав, пытаясь нащупать шов. Повернула к Щукину мгновенно зардевшуюся щеку.

      – Совсем, что ли? – покрутила она пальцем у виска и с тревогой глянула на учительницу. – Можно выйти?

      Когда дверь за Аней закрылась, у Лехи в голове созрел гениальный план. Оставшееся до звонка время он обмозговал его со всех сторон и на перемене выдал получившийся расклад.

      – Давайте сделаем так, чтобы Плотникова… – Щукин удобней устроился на подоконнике и довольно щелкнул пальцами. – Ну, не знаю… – Он выдал еще пару щелчков и для верности хлопнул в ладоши. – Ну, чтобы она перестала задирать нос. Доведем ее до слез.

      – К ней только сунься, она на нас всех девчонок натравит… – Шейко почесал ногу, укушенную поздне-осенним комаром. – Как начнет орать, эти куры нас затопчут.

      – Не боись, – довольно жмурился Леха: сидеть под солнцем на подоконнике было жарко. – Мы придумаем что-нибудь такое… Короче, наша возьмет. Мы ее доведем до того, что она сама приползет к нам на коленях просить прощение.

      И он смахнул с подоконника скомканный листок бумажки.

      – Вот такой мы им футбол устроим! – Серега