Он уходя спросил. Борис Акунин

У нас сызнова был медовый месяц, и родилась Ленуся, мое маленькое счастье.

      Но память о взятке мучила меня. Мысленно я называл тот позорный эпизод «Грехопадением». И когда наш брак с Ириной снова дал трещину, я счел это заслуженной карой.

      Вот почему появление Хвощовой в Монако так выбило меня из колеи. Прошлое явилось нежданно, ничего хорошего встреча с ним мне не сулила.

      – Почему вы здесь? – спросил я, пытаясь взять себя в руки.

      – Я приехала к Монсарту заключать эксклюзивный контракт. У Монсарта в Ницце мастерская. Ах, теперь это неважно!

      Я был далек от современного искусства, но знал, что картины Анри Монсарта, новой звезды художественного авангарда, идут нарасхват. Читал я и про то, что Алевтина Романовна, унаследовав собрание покойного мужа, очень обогатила и расширила хвощовскую коллекцию.

      – Заключили?

      Мне это было все равно, я даже не очень представлял себе, что такое «эксклюзивный контракт», но некое малодушное чувство побуждало меня оттянуть момент, когда Хвощова обрушит на меня какие-то свои новые проблемы и будет требовать, чтобы я ими занимался.

      – Да. Теперь Монсарт будет писать картины только для меня. Это большой успех, но мне не до того. Случилось ужасное несчастье! Сегодня в Петербурге похитили мою Дашеньку!

      – Кого?

      – Мою дочь! Когда мы с вами встречались, я была ею беременна. Теперь Даше седьмой год.

      – Вы уверены, что это похищение? – спросил я. – У вас требуют выкуп?

      – Пока нет.

      – Ну вот видите. Россия не Америка, у нас детей не крадут. Что, собственно, произошло?

      – Даша была с няней. Кто-то напал. Няню нашли без сознания, а дочь исчезла.

      Хвощова говорила отрывистыми фразами. Должно быть, боялась разрыдаться.

      Моей Ленусе тоже было шесть лет. Я попробовал представить, что она пропала, – и тут же запретил себе даже думать такое. Сразу закололо сердце.

      – Может быть, няне стало плохо, она потеряла сознание, девочка испугалась и убежала? Где это произошло?

      – В моей клинике. Вернее, в больничном парке. Там вокруг ограда. Дашенька никуда не делась бы. И потом, она в меня. Не из пугливых. Это похищение, никаких сомнений. Я богата, она мой единственный ребенок.

      Я читал в газетах, что несколько лет назад Хвощова выстроила где-то на Васильевском острове детскую благотворительную клинику, очень хорошую.

      – И всё же. Полиция искала на соседних улицах?

      – Те, кто вмешивает в дело о похищении полицию, получают труп. – У Хвощовой застучали зубы. – Это известно. Я велела хранить своим строжайшую тайну. Ждать требования о выкупе и ничего не предпринимать.

      – Но если вы хотите обойтись без полиции, зачем вам я?

      – Я хочу обойтись без официального обращения в полицию. Прошу вас поехать со мной и заняться спасением Дашеньки приватно, как частное лицо. Это невероятная удача, что вы оказались здесь! Едемте на вокзал. Мой вагон уже прицепляют к парижскому поезду.

      Я