Одной дождливой ночью. Ричард Лаймон

Он надеялся на то, что голова оторвется и полетит над полем, как хороший такой футбольный мяч, но, несмотря на усилие, все, что он смог сделать – опрокинуть тело навзничь.

      Левая нога вдруг заскользила по мокрой траве, и, замахав руками и крикнув, Хансон плюхнулся на спину рядом с Тоби. Застигнутый падением врасплох, он некоторое время лежал неподвижно. Теплый дождь воспринимался кожей на ура. Как хороший душ… впрочем, даже лучше. Выпустив из рук револьвер, Хансон раскинул руки и ноги в стороны. Содрогнулся от удовольствия и застонал.

      Повернув голову, он увидел тело Тоби рядом с собой.

      Ничего себе, – пронеслась мыслишка. – Грохнул я этого выродка.

      Он рассмеялся. Чувствуя, как дождевые капли шлепаются на зубы и стекают вниз, в глотку, он раскрыл рот пошире и вывалил язык.

      Дождь на вкус мало походил на воду.

      Распробовав его получше, Хансон решил, что чем-то дождевая вода напоминала кровь.

      Не сильно. Совсем чуть-чуть.

      Мягкий, пряный вкус. С очень тонкой медной ноткой. Очень тонкой.

      Казалось, он мог пить этот благостный нектар небес вечно.

      Хансон перевернулся, приподнялся и пополз на локтях и коленях. Ухватив Тоби за уши, он притянул голову завхоза к себе. Прижал рот к тому месту, куда вошла пуля, – и принялся жадно лакать.

      Будет неласковый дождь

      1

      Ранее в тот же вечер, в то время как полицейский Боб Хансон все еще курсировал по улицам вокруг Средней школы Линкольна, четыре пули все еще покоились в обойме, ну а Тоби Барнс был все еще жив, Франсина Уолтерс сидела на диване в гостиной, подвинув пульт от телевизора поближе, и выжидала местные шестичасовые новости.

      Когда заиграла музыкальная заставка, она залила в себя остатки виски со дна бокала.

      – Добрый вечер, – сказала телеведущая Кристина Доннер. – К новостям последнего часа: следователи продолжают искать подозреваемых в жестоком убийстве семнадцатилетнего Максвелла Чайди, учащегося Средней школы Линкольна. Тело было обнаружено прошлой ночью на недавно отреставрированном школьном стадионе…

      – Помяни мое слово, – изрекла Франсина, – парень нарвался и получил по заслугам. Видит Бог, ни за что его бы не прижали.

      – Херня чистой воды, – пробормотала Лиза.

      Франсина повернула голову к девушке.

      – Что? Что ты сказала?

      Лиза посмотрела на нее из недр кресла-качалки.

      – Херня это чистой воды, вот что я сказала. Ты его не знала – так что не говори.

      – Я прекрасно знаю, о чем говорю, юная леди, и не стоит вам общаться со мной в таком тоне. Что вообще с тобой такое? С самого утра – будто не с той ноги встала.

      Недовольство потихоньку ушло из взгляда Лизы. Она открыла рот, будто намереваясь что-то сказать, но слова так и остались непроизнесенными. Губы девушки сомкнулись снова. Их уголки дрожали. Бледный подбородок мелко ходил вверх-вниз. Ее глаза наполнились слезами.

      – Лиза?..

      – Просто оставь меня в покое.

      Она