Карамелька для вампира. Кирилл Кащеев

большие деньги. Их совершенно необходимо вернуть, не то последствия будут просто ужасные!

      – Какие? – невольно спросила Мурка, Салям повторил за ней.

      – Я не смогу поехать в Париж и заказать себе новые туалеты! – охотно пояснила Мадама. – Мне же совершенно нечего надеть в этом сезоне! Кошмар!

      – Действительно, кошмар, – согласился Салям.

      – Так вы беретесь найти похитителей и вернуть выкуп? – спросил мужчина.

      – Думаю, что смогу справиться с вашим делом, – задумчиво протянул Салям.

      – Слава богу, наконец-то! – Мадама стремительно вскочила. – Я еще успею к портнихе! – Она бросилась к выходу, но следующие слова Саляма остановили ее спринтерский рывок.

      – Позвольте, мы еще не закончили! Чтобы я мог начать работать, нам следует обговорить сумму моего гонорара, уладить вопрос с деньгами на расходы и подписать контракт.

      Мадама приторно улыбнулась.

      – Вы действуйте, молодой человек, а уж я вас не обижу, – уклончиво пообещала она.

      – Кисонька, а может, все-таки… – неуверенно начал ее муж.

      Настоящая Кисонька взвыла от ярости, как дикая кошка, и метнулась к двери, намереваясь выполнить свою угрозу и стукнуть их первого и пока единственного клиента. Вадька и Сева повисли у нее на плечах.

      – Никаких все-таки! – возразила Мадама супругу, не подозревавшему о том, какой опасности он только что подвергся. – Ты, Бобчик, такой непрактичный! Вопрос о деньгах мы обсудим, когда вы добьетесь успеха! – бросила она Саляму и попыталась удалиться.

      Мурка беспомощно глянула на Севу: в денежных делах она была полным профаном. У микрофона опять произошла замена, и Сева голосом Саляма вновь остановил стремительный уход Мадамы.

      Дальнейшее просто не поддается описанию. Мадама воздевала руки к небесам (то есть к потолку), призывала в свидетели всех богов, называла Саляма троглодитом, крокодилом, убийцей и спрутом-эксплуататором, трижды требовала валидол, дважды валерьянку, один раз сто граммов коньяка и четыре раза порывалась уйти. Но Сева оставался непреклонным, и после долгого торга на столе появился типовой бланк договора, который Мадама прочитала, оплевала и, наконец, подписала. Сева, скрывавшийся в рабочей комнате, рухнул совершенно без сил. Даже Салям, всего лишь повторявший Севины слова, отер с лица трудовой пот.

      – Мадам, вы не жили в Армении? Торгуетесь не хуже, чем на ереванском базаре, – заметил Сева. Салям повторил его слова.

      – Аристократия не торгуется! – гордо вскинула голову Мадама. – Я могу идти? – поинтересовалась она голосом великомученицы.

      – Как только вручите аванс, – любезно напомнил ей Сева через Саляма.

      Фыркнув, Мадама бросила на стол пачку денег.

      – Надеюсь, больше у вас нет ни просьб, ни вопросов? – ядовито процедила она.

      Сева хотел было сказать «нет», но тут Салям, всю встречу послушно повторявший слова начальства, вдруг вышел из повиновения.

      – Есть! – выпалил он. – Есть еще вопросы!

      Ребята у микрофона