Конец света отменяется. Кирилл Кащеев

покрытая мраком на три слоя. На яркой кожаной сумочке женщины, как брелок, болтался меховой хвостик, а широкий шелковый шарф был на концах чуть-чуть, самую малость опушен светлым мехом.

      – Члены этой семьи всегда используют себя как живую рекламу для бизнеса? – оглядев «меховые добавки» на костюмчике для мая месяца, поинтересовалась Мурка.

      – Соболевы хозяйственные… как хомяки. – Меланхолично ответила Кисонька. – Все в дом, все в дом…

      На лице женщины промелькнула растерянность – кажется, не на такое начало разговора она рассчитывала.

      – И чего мы удирали-то? – досадливо буркнула Мурка.

      – Не скажи. – Мотнула головой Кисонька. – Если б я знала, кто за нами гонится, я б вдвое быстрее бежала. Я-то думала, нас всего лишь убивать будут, а это, оказывается, Мотина мама за сыночка заступаться приехала.

      – Не смей упоминать моего сына! – взвизгнула женщина. – Ты мизинца его не стоишь!

      – Если мы и продадим Кисоньку, точно не за такую бесполезную в хозяйстве вещь, как Мотин мизинец. – Очень серьезно заверила Мурка. – Нам в Арабских Эмиратах еще год назад за нее десять тысяч долларов и порш предлагали! – гордо заявила она и вполголоса добавила. – До сих пор считаю, надо было соглашаться.

      За что немедленно получила от сестры локтем в бок, но не обиделась. Облегчение, невыносимое, оглушающее, звенело в крови, ударяло в нос как шипучая минералка, взрывалось фонтанчиками невольного смеха. Они живы, их никто и не собирался убивать, просто ненормальная Мотина мамаша – а какая мамаша может быть у такого сыночка? Нормальная его б еще в колыбельке удавила! – приехала разбираться с Кисонькой. Вроде тех мамочек, что на песочнице грудью встают за ведерко и совочек своего малыша.

      Стоп! Откуда сумасшедшая мамаша знает, что Кисоньку надо караулить под офисом «Белого гуся»? Мурка напряженно поглядела на «меховую маму». Та злобно взвизгнула:

      – Не смейте переговариваться, будто меня тут нет! Смотреть на меня! А ты, девчонка, чего пялишься?

      – Так смотреть или не смотреть? – вежливо уточнила Мурка.

      – Мой сын тобой не интересуется, так что ты меня тоже не интересуешь! – отрезала Мотина мама. Она метнула презрительный взгляд на изгвазданные побелкой Кисонькины брюки и блузку и скривилась. – Хотя не понимаю как моему тонкому мальчику…

      Кисонька неприлично захохотала, удостоилась нового презрительного взгляда и финальной части фразы:

      – Могла понравится такая… такая… – Мотина мама развела руками.

      – Ой, а вы ему скажите! – умоляюще сложила руки Кисонька. – Ну что я его недостойна и вообще… Он же вас послушает, правда? Или нет? – уже без особой надежды переспросила она.

      Мотина мама оставила ее слова без внимания.

      – Но если он уже выбрал тебя… – она покачала головой, словно сокрушаясь: как он мог! – То ты обязана проявлять к мальчику внимание, которого он заслуживает!

      – Папа категорически запретил нам его бить. – Вырвалось у Мурки.

      Какой