Дворец Дракона. Владимир Фёдорович Власов

в каком-то ином чудном свете, хотя ничего в мире и не изменилось, и всё вокруг меня оставалось по-прежнему, но всё же, что то произошло и со мной и с тем, что меня окружало. И началось это с того момента, как ко мне постучалась моя соседка Татьяна. Я открыл двери и ужаснулся, на пороге стояла человекообразная симпатичная обезьянка, которую в китайцы называют (巨猿, цзююань). Она говорила голосом Татьяны:

      – Так ты проспишь всё, лежебока, Тебе же нужно вставать и идти в университет.

      Она разделась, юркнула ко мне в постель и обняла меня. И только после этого заметила весящие на стене три парсуны китайских литераторов. Указав взглядом на них, она спросила меня:

      – Кто эти такие несимпатичные старички? И почему ты повесил их над своей кроватью?

      Я сказал:

      – Это самые великие мыслители древности. Когда-то они открыли заново для всех людей и для меня, в особенности, этот мир, указав на его второе дно, на то, что скрывается за его оболочкой, через которую проникает отблеск потустороннего мира. А также они рассказали, что иногда в наш мир проникают тени того скрытого мира, которые большинство обычных людей не желают замечать. Потусторонний мир раскрывается перед нами только ночью и, преимущественно, во снах, но можно с ним столкнуться и в дневное время, правда, это случается не часто. Вот об этих моментах и писали эти старички-писатели.

      И я назвал их имена. Татьяна заметила:

      – Кажется, я читала одного из них – Пу Сун-лина, который писал о лисах и призраках. О других писателях я ничего не слышала.

      – Абсолютно верно, – сказал я, – Пу Сун-лин открыл людям новое виденье этого мира. Кстати, кое-что он писал и о женщинах, говоря, что в любой женщине скрыты два образа: образ доброй феи и злой себялюбивой лисы.

      – Неужели эти образы скрыты и во мне? – спросила она, смеясь.

      – Никто из женщин не составляет исключения,– заметил я, – всё зависит от того, думает ли она только о себе, или заботится также о других людях.

      – Но как же мне о себе не думать!? – воскликнула, улыбаясь, Татьяна. – Если о себе не заботиться, то никто из мужчин не обратит на женщину внимания. Мы этим и берём мужчину, влюбляя его в себя. Ведь ты же на меня обратил внимание, хотя мне дорого стоило, чтобы этого добиться. Наверное, ты всё же находишь меня хорошенькой. Не так ли?

      В моих объятиях, она уже не выглядела человекообразной обезьянкой, но всё же, что-то от неё в Татьяне сохранилась.

      Я поцеловал её в губы, и мы занялись любовью. После этого она убежала к себе, а я встал и начал приводить себя в порядок, чтобы отправиться в университет. Татьяна была студенткой в моём университете, но мы никогда туда не отправлялись вместе, так как мне приходилось держаться установленных в нашем учебном заведении правил, запрещающих преподавателям вступать в интимные отношения со своими студентками.

      Быстро позавтракав, я оделся, как подобает учёному, и вышел из дома. И тут меня поразила неожиданно возникшая реальность: На улице не было людей. Она вся была заполнена животными и