Рамина. Кира Сафина

облокотилась о спинку стула, начала пристально меня разглядывать.

      – Не бойся обидеть, знаю, что выгляжу сейчас, как загнанный зверь. Мне просто интересно знать какой именно это зверь. – я поставила ноги на стул, обхватила их руками, опустив подбородок на колени. Надула губки, начала жалостно поскуливать.

      – Раненая пантера. Глубокая, серьезная травма. Она затянется, и пантера снова приобретет свою элегантность и непревзойдённость.

      – Правда?

      – Ты же знаешь, что я никогда не ошибалась.

      – Знаю.

       Настя ставит руки на бока, выпрямляет спину, поднимает подбородок:

      – Хорошо, и какое животное я?

       Даже думать не стала, сразу ответила.

      – Коала.

      – Почему? – она смотрит на меня с широко распахнутыми глазами.

      – К тебе хочется прилипнуть, как это делает детеныш коалы, спрятаться в кармашек. Ты мягкая, теплая, добрая, тебе можно доверить свою жизнь и точно знать, что не подведешь. Тихо, спокойно изо дня в день будешь выполнять одни и те же действия, но делать это с таким завидным трепетом. Тебя не собьешь с пути, по которому идешь.

       По щекам Насти текут слезы, она быстро их смахивает. Хватает пирожок, делает два смачных укуса.

      – Ну, что ты за человек такой? До слез пробила!

      – Можно я не буду спрашивать, почему у тебя нет мужа? Вижу, что его нет.

      – Русский мужик порченый.

      – В смысле? – улыбаюсь, понимая, что мне по душе этот вердикт.

      – Знаешь, вот наши отцы и деды были настоящими, а мы живем в поколение порченых мужиков.

      – Какое забавное выражение, никогда раньше не слышала.

      – Нет уважения к женщине, нет понимания ценности семьи.

      – У тебя был роман с иностранцем?

      – Был. Поэтому смело заявляю – наш мужик порченый!

      – Где нашла иностранца в Ярославле?

      – Золотое кольцо России, к нам часто приезжают туристы.

      – Ты кормила этого туриста своими пирогами? – беру четвертый пирожок. Добавляю немного заварки в кружку, и разбавляю кипятком из самовара. Кто бы мог подумать, что буду пить чай из старинного самовара. Настя не могла иначе, купить обычный чайник, было не в ее стиле.

      – И борщом.

      – Где этот мужчина? Тоже не стоит спрашивать?

      – Сама говоришь, что мои пироги забыть невозможно! Что уж там говорить о борще! Лечу на днях к нему! – Настя возбужденно захлопала в ладоши, подпрыгивая на стуле.

      – Боги. Я так рада за тебя. Поверить не могу.

      – А, ты поверь!

      – Надолго?

      – На месяц.

      – Значит я успела вовремя.

      – Ты как добралась до города? На автобусе?

      – Попутками.

      – В платье? С чемоданом? Стояла на трассе? Ты что скрываешься от полиции?

      – Слушай, я так смутно все помню, будто во сне. Вышла на улицу. Люди, движение. Мужик складывает коробки в багажник, разговаривает по телефону. Случайно услышала, что он едет в Ярославль, и попросила меня подвезти.

      – Не стану спрашивать, что у тебя случилось. Захочешь, сама расскажешь.

      – Я могу остаться