Сила Истинной Крови. Анна Мичи

лошадьми, когда нужно было уйти незаметно. Теперь Ральда нет, и с точки зрения Оллина отпускать в ночь юную девицу одну – полное безумие. Но выбора нет, ни у меня, ни у него.

      – Быстрее, Оллин, и не задавай вопросов. Так надо.

      Парень пожевал нижнюю губу, меряя меня испытующим взглядом, но наконец кивнул.

      – Подождите в сарае, госпожа. Буквально с четверть часа, и всё будет готово.

      Я с облегчением ушла в густую тень. Присела на какую-то колоду и приготовилась ждать. Оллин не выдаст, он слишком дорожил нашей – ну пусть не дружбой, какая дружба между подмастерьем кузнеца и детьми графа – но хорошим отношением. Мне иногда казалось, он был немного влюблён в меня – иногда, когда я поддразнивала его, он заливался густой краской и виновато блестел глазами.

      Оллин не подвёл, появился, ведя в поводу двух рыженьких кобылок, одну под седлом и с поклажей, вторую – только обузданную. Я так и хотела: чтобы он не понял, что я не одна. Конечно, Оллин вряд ли нас выдаст, но мне так было спокойнее. К тому же, посыльный, потребовавший две лошади, осёдланную и сменную – дело привычное, кузнец, которому Оллину придётся отчитываться, не удивится. Двое посыльных – уже вызывает вопросы.

      – Эту звать Ржанка, эту – Медаль, – у второй лошади и впрямь было белое пятно на груди, как медаль. – Вернуть можете в любую деревню дальше по тракту – ну да вы знаете. Только вы уж построжитесь там. Сами знаете, люди недобрые повсюду рыщут. Да и собаки Гардовские…

      – Спасибо, Оллин, – с чувством сказала я, запрыгивая на осёдланную лошадь и принимая у него поводья другой. – Думаю, ты знаешь – никому не слова.

      – Да уж как водится, – он кивнул, хотя озабоченность с его вытянутого веснушчатого лица не пропала. Молча довёл меня до деревенских ворот, а потом всё же не выдержал: – Куда ж вы одни, на ночь глядя? Али в замке что случилось?

      – Не случилось, не беспокойся. Я ненадолго, съезжу по делам и вернусь.

      Не знаю, поверил ли он мне, но к господам не пристают с вопросами. Я выехала за ворота, сопровождаемая его взглядом.

      Рея уже заждалась. Кинулась навстречу, осыпая упрёками: и холодно, и страшно, и слишком долго меня не было, и вообще, что это за приключение такое, если нужно сидеть одной в темноте и дрожать от каждого шороха.

      Я уступила ей Медаль, а сама быстро оседлала Ржанку. Переложила заботливо приготовленную нам снедь поровну на обеих лошадей – и через пару минут копыта уже резво стучали по натоптанному полотну тракта.

      Рея повеселела, глаза разгорелись, волосы выбились из-под шляпы и прыгали по плечам. Я озабоченно поглядывала на сестру. Сейчас, на тракте, всё хорошо, но долго так ехать я не собиралась. Пусть тракт – это безопасность, тут постоянно дежурят патрули, движение оживлённое, даже ночью – ни к Ланвейсам, ни к Форкардам мы так не попадём. На границе наших земель стоят люди Гардов, и ехать по тракту означает, что в конце пути меня ждут горячие объятия навязанного жениха. Грамоты на проезд у нас нет, нас непременно задержат. А там уже два шага до того, чтобы выяснить, кто это у нас такой в мужском наряде с юной