Притянуть любовь. Мира Форст

мне выдали потрясающий. Новенький.

      − Для этого спектакля почти всем новые костюмы пошили, − поделилась со мной костюмер Галина Ивановна во время первой примерки, подкалывая в нужных местах булавки. – Маша немного крупнее тебя. Я юбку в талии подошью. А пиджак оставишь расстегнутым, никто не заметит, что он слегка болтается.

      На этот костюм я могла любоваться бесконечно. Золотистая длинная пышная юбка, белая блузка с воланами и синий приталенный пиджак. Завершала образ чудесная темно-синяя шляпка с золотистыми перьями.

      Гример Таисия Борисовна наложила мне яркий макияж. Я себя не узнавала, так как в обычной жизни использовала косметику пастельных тонов.

      − Смотри, какая ты стала! − удовлетворенно оглядела меня Таисия. – Прямо роковая женщина.

      В переполненном зале раздались аплодисменты. Актеры и рабочие, отвечающие за своевременную подачу реквизита, заняли свои места за кулисами. От некоторых пахло валерьянкой, а кое от кого и чем покрепче.

      Занавес поднялся. Спектакль начался. И…со мной что-то случилось. Выйдя в нужную минуту на сцену, я остолбенела. Я таращилась на актеров, а они на меня, ожидая реплики. В зале раздался робкий смешок, кто-то засмеялся посильнее, и вот зал уже хохочет непонятно над чем. Может быть, над моими выпученными от страха глазами?

      Положение спас актер Петр Рыбкин, громко выкрикнувший:

      − Еще одна невеста приехала! Но невеста у нас уже есть, можете уезжать домой!

      И взял меня под руку, слегка подтолкнув за кулисы.

      Дальнейшие полтора часа прошли для меня в состоянии беспамятства. Когда по сценарию требовалось, я продолжала появляться на сцене и тупо таращиться на участников спектакля. Зрители, завидев меня, начинали хохотать. Актеры, поняв, что со мной дело плохо, уже не ждали моей реплики, а сразу выкрикивали фразу, предложенную Рыбкиным:

      − Еще одна невеста приехала! Но невеста у нас уже есть, можете уезжать домой!

      Важно еще было подтолкнуть меня к выходу. В противном случае, я продолжала стоять на месте.

      Неожиданностью стало то, что во время поклона меня буквально завалили букетами цветов. А кто-то из зрителей даже вручил плюшевого слона. Видимо, решили, что это я так играла, профессионально.

      − Ну, и что это значит? − накинулась на меня Татьяна Буш, как только занавес закрылся.

      − Таня, девочка просто впала в ступор. Такое бывает с новичками. Не ругай ее. Хорошо ведь в результате все получилось, − поддержал меня Петр Рыбкин.

      − Из-за ее ступора мы чуть не провалили премьеру, − не успокаивалась Буш.

      − Простите, я поняла, что никогда не смогу выступать на сцене, − только сейчас отмерла я.

      Слезы градом покатились из моих глаз, размазывая по лицу грим.

      − Разберите пожалуйста цветы себе. Я их не заслужила, − попросила я актеров и, прихватив плюшевого слона, побежала в раздевалку.

      − Эвелина! – перехватил меня Эдик.

      − Прости, прости, − каялась я. – Ничего не могла с собой поделать. Слова просто не выходили из моего рта.

      −