1997. Детство Эльзы. Занда Анатольевна Уладинова

её ходить. Сидели друг напротив друга, а Амуля пыталась ходить от одного к другому. Но всё равно она постоянно падала головой вниз на цементное крыльцо. Мама говорила, что у неё голова большая – значит будет умной.

      Вечереет. На соседней улице слышен гул мотоцикла, папа едет. Люблю теплое парное молоко, а если еще мама испечет хлебушек, мм, прям вкуснотень перед сном. Сидим на крыльце, потягивая молоко. На тополе, одиноко растущем во дворе, на самой его верхушке, какая-то птица шебуршит своими крыльями, задевая листву и ветки. Возникает такое ощущение, как будто какое-то чудовище там спряталось и немного жутковато становится.

      – Амуля, а ты знаешь, что там на дереве шумит?

      – Да. Там птичка спать ложится.

      Джига молча жуёт хлеб, и внимательно наблюдает за ветками деревьев и прислушивается к нашему разговору.

      – Вот и нет. Каждый вечер, туда на дерево, прилетает…ведьма!

      У Джиги округлились глаза, ровно, как и у Амули, от удивления. Вопрошающе смотрят на меня, немного застыв и затаив дыхание от ожидания моего ответа.

      – Она прилетает и решает, кто же из детей сегодня себя плохо вёл, плакал и ябедничал. И если вдруг такого она вычислит, то схватит и украдёт навсегда, и съест потом его! Амулька закричала и с визгом убежала в дом, плача и зовя родителей.

      – Эльза, что ты выдумываешь? Ведьм не

      существует. Только Амульку довела. Сейчас тебе от родителей влетит. Ну ты даёшь! – возмущается Джига.

      – Ну и что, зато ябедничать на меня может перестанет и ныть постоянно, – злорадствую я.

      Из глубины дома слышны голоса родителей, зовущих меня. Блин.

      Ложимся спать с Джигой. Она мне всегда гладит спину, когда я её прошу, хоть она и фукает, как бабка старая (эчка её за это ругает, мол нельзя так фукать), а еще за то, что мы можем поболтать под одеялом о чем-нибудь, помечтать, похихикать.

      – Девочки, ну-ка спите, давайте, хватит разговаривать. Завтра рано вставать! – ворчит мама.

      Глава

      3.

      Петухи во всё горло кукарекают. На улице пока еще прохладно. На часах пять утра. Быстро всей семьей завтракаем яичницей, пожаренной с луком на сковороде. Амулька сидит зевает. Как всегда, ей хочется спать, потому что не любит рано вставать. Смешная такая – жует медленно с закрытыми глазами, еще и растрепанная, похожая на домовенка Кузю. Мама набирает компот в баклажки, питьевую воду, по пакетам раскладывает сало с хлебом. Взяли четыре эмалированных ведра. И еще с вечера мы приготовили лукошки, из пластмассовых бутылок, разрезанных пополам и продырявленных с двух сторон и продетыми в них веревки. Потом эти лукошки можно повесить себе на шею и собирать ягоды. Так удобнее собирать, чем волочить за собой ведро. Папа пошел заводить трактор, мы – открывать ворота. Мама выгоняет наших коров. Соседи тоже выгнали свою скотину за двор. Сегодня они и наших погонят до пастбища вместо нас. Мама с папой садятся на сиденье за рулем. Я на одном окне, Джига на другом, Амуля сидит на коленках у папы. Едем за смородиной. Ехать недалеко, минут тридцать.