Муж для Красной Шапочки. Кира Фарди

люблю блондинов.

      Я встряхнула головой. Брысь, зараза! Не хватало еще из-за блондина на работу опоздать!

Герман

      Я повернулся и остановился: ну, не удирать же, сверкая пятками! Слава богу, сегодня последний рейс моего наказания: слетаю в Екатеринбург и обратно! А дальше (я очень на это надеюсь) нас раскидают по разным экипажам.

      Лариса упорная. Не сдается и игнорирует мои отказы встречаться. Уже несколько раз я беседовал с ней по душам, говорил, что у нас разные пути, врал, что у меня есть девушка и скоро мы поженимся. Ничто не действовало.

      Лариса смотрела на меня влажными глазами, в которых плясали черти, кивала головой и говорила:

      – Да-да. Я все понимаю. Ты устал, Герман. У тебя сегодня плохое настроение. Отдохни, дорогой. Не забудь, завтра у нас ранний вылет.

      Она тут же вставала и шла к выходу, как будто только что не выносила мне мозги своим: «Герман, я хочу с тобой встречаться».

      Поняв, что открыто у нее со мной ничего не получится, Лариса стала меня провоцировать, давить на мое мужское эго между ног.

      То, зная, что я слушаю, начнет громко говорить подружке:

      – Я тщательно слежу за состоянием своего тела. Принимаю расслабляющие ванны, делаю массаж и маски.

      А потом посмотрит на меня так горячо, что и дурак догадается, кому эти слова предназначались.

      То, зажмет меня в уголке самолетной кухни и скажет:

      – Мне хочется ощутить тепло твоих рук на своём теле. Пойдем в туалет.

      Еще чего! Плавали, знаем! Больше я на такие эксперименты не пойду. Увольте меня от позора!

      В последнее время стало все труднее избегать ее случайных прикосновений и горячего шепота на своей шее. Самое главное, что ей удавалось задеть меня за живое. Лариса умело будила во мне тайные желания.

      Стас с другими стюардессами даже пари заключил, сколько я еще продержусь.

      Но…

      Головка хотела разрядки, а голова понимала, что мимолетного секса у нас не получится. Лариса сразу поставит на мне клеймо: «Мой мужик!»

      Нет, я к такому не готов.

      Зачем совать голову в петлю? Чтобы затянуть удавку потуже? Нет. Ни за что! Я лучше в клубе сниму кого-нибудь на вечер или приглашу девицу по вызову.

      – О жизни, думаю, о жизни, – ответил я и вздохнул, поджидая весь экипаж: второго пилота и бортпроводников – команда теперь слаженная и проверенная долгими часами перелетов.

      – Герман, – мяукающим тоном пропела Лариса, – а что о ней думать?

      Она встала напротив, так близко, что я слышал, как бьется ее сердце, и игриво прикоснулась к рукаву моего кителя, потом смахнула пылинки с воротника. Я сделал шаг назад и отвел ее руку: правила субординации не позволяют такие игрища на людях.

      – О рейсе надо думать, о рейсе! – засмеялся подбежавший балагур Стас. – Девочки, как насчет баньки сегодня вечерком? Шведской, общей? Голенькими попаримся.

      Его брови игриво взлетели вверх и подергались на лбу.

      – Фу, пошляк!

      – А что? Как раз для вас мой розец цвел.

      – Господи, откуда ты это слово откопал? Твой розец цвел для жены, вот с ней и