Занимательная этика. Л. Е. Балашов

права называть себя гуманистом и вообще не имеет морального права говорить позитивно о гуманизме. Гуманизм как раз и предполагает убеждение, что все, или, по крайней мере, большинство людей вполне разумны, с нормальным умонастроением и вообще нормальны как люди, человеки. Тот, кто стоит на позиции, что большинство людей плохо думают (имеют плохое умонастроение) или даже “недолюди, варвары”, в сущности – мизантроп, человеконенавистник.

      Нашел у В. И. Даля в «Словаре живого великорусского языка» очень близкое по смыслу высказывание: «Уничижая других, и сам не возвысишься».

* * *

      Скромность, гордость, самоуничижение, высокомерие

      Скромность и гордость одинаково важны; они дополняют и обусловливают друг друга.

      Скромность без гордости – самоуничижение; гордость без скромности – гордыня, высокомерие.

      Скромность должна быть в меру и к месту. О ней много говорят те, кто не имеет иных достоинств. Некоторые авторы высказывают даже сомнение в положительной нравственной ценности скромности. Артур Конан-Дойл сказал устами Шерлока Холмса: «Я не согласен с теми, кто причисляет скромность к добродетели. Логик обязан видеть вещи в точности такими, каковы они есть, а недооценивать себя – такое же отклонение от истины, как преувеличивать свои способности». Д. И. Менделеев говорил еще более резко: «Скромность – мать всех пороков». Думается, А. Конан-Дойл и Д. И. Менделеев имели в виду не скромность как таковую, а ее абсолютизации. Это и самоуничижение, и забитость, и чрезмерная робость, застенчивость, и то, что выражается в известных фразах: "Мне что, больше всех надо?..", "А я что? я – человек маленький…", «Вот такое я ничтожество…».

      Японская пословица справедливо утверждает: «Кто не уважает себя сам, того не будут уважать и другие».

      С другой стороны, значение скромности трудно переоценить.

      Возьмем, например, философию.

      Пифагор в свое время сказал: мы можем быть только любителями мудрости, а не мудрецами (таковыми могут быть только боги). Отсюда термин «философия» (буквально «любовь к мудрости»)[13].

      Таким отношением к мудрости философы как бы оставляли «открытую дверь» для творчества нового (для познания и изобретения). Как видим, в самом термине «философия» заключен принцип интеллектуальной скромности.

      Позже Сократ заострил вопрос в виде парадоксального высказывания: «Я знаю, что ничего не знаю»[14]. По форме это логически противоречивое утверждение (если человек ничего не знает, то не может знать и о том, что он не знает). По содержанию же это своеобразная попытка сформулировать принцип познавательной скромности. (Сравните: Олкотт: «Пребывать в неведении относительно собственной невежественности – такова болезнь невежд». Или Дж. Бруно: «Тот вдвойне слеп, кто не видит своей слепоты; в этом и состоит отличие прозорливо-прилежных людей от невежественных ленивцев».)

      Сократовский парадокс указывает на такую особенность познавательного процесса: чем больше мы

13

“Пифагор называл свое учение любомудрием (ϕιλοσοϕια), а не мудростью (σοϕια). Упрекая семерых мудрецов (как их прозвали до него), он говорил, что никто не мудр, ибо человек по слабости своей природы часто не в силах достичь всего, а тот, кто стремится к нраву и образу жизни мудрого существа, может быть подобающе назван любомудром (философом)”. См.: Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. М., 1989. С. 148. – Диодор Сицилийский, Х, 10, 1.

14

Доподлинно неизвестно, произносил ли Сократ эту фразу. В сочинении Платона «Апология Сократа» приводится близкое по смыслу рассуждение Сократа. Подобное утверждение ("Я знаю только то, что ничего не знаю") приписывается Демокриту. – В 304 Diels. См. примечание № 16 к «Апологии Сократа» издания 1968 года, под редакцией А. А. Тахо-Годи.