Записки о китайской цивилизации. Е. П. Бажанов

и что «религия – это опиум для народа». Конституция КНР, правда, признала факт наличия в стране верующих и их право на свободу вероисповедания. Однако во время «культурной революции» с подобным либерализмом было покончено. Власти напомнили кадровым работникам и населению, что коммунистические идеалы и религиозные предрассудки несовместимы, и бросили клич бороться с религией до победного конца.

      Так называемые «красные охранники» (хунвэйбины), подстрекаемые и направляемые сверху, бросились громить храмы и монастыри: вдребезги разбивались священные статуи и сосуды, сжигались канонические писания, избивались служители культа. Простым гражданам запрещали отправлять религиозные обряды, совершать паломничество в святые места, поклоняться божествам, участвовать в религиозных праздниках. Была приостановлена деятельность всех конфессиональных организаций.

      С приходом к власти в 1979 году реформаторов антирелигиозная вакханалия ушла в прошлое. Конституция 1982 года восстановила свободу вероисповедания, новый Уголовный кодекс КНР пригрозил строгими санкциями в отношении посягательств на эту свободу. Руководство страны, разъясняя партработникам суть своей политики, указывало, что в КНР имеется большое число верующих, во многих районах религиозные проблемы взаимосвязаны с этническими. Попытки притеснять верующих привели к подрыву единства нации, разочарованию людей в социализме, к активизации антикоммунистических элементов.

      Слова реформаторы подкрепляли делами. Когда мы с Наташей начали работу в Пекине, религиозная жизнь там активно восстанавливалась. Открывались храмы и монастыри, оживали конфессиональные организации, возвращались из мест заключения и перевоспитания религиозные лидеры. В продаже появились, причем в огромных количествах и в широчайшем ассортименте, товары с религиозной символикой – фарфоровые тарелки, бутылки со спиртным, шелковые ширмы, пробковые картинки с изображением фей, святых, богов, талисманов.

      Мы посещали места отправления культа. Некоторые из них, еще не оправившись от «цунами» «культурной революции», оставались пустыми, с изрешеченными пулями стенами, пробитыми потолками и искореженными полами. В других полным ходом шла реконструкция, третьи уже почти вернули себе прежнее великолепие.

      Реформы только стартовали (им было «от роду» три года!), а в Пекине уже функционировали многие десятки культовых заведений. Правда, молящихся в них собиралось еще немного, в основном и китайцы, и иностранцы приходили туда в роли туристов, любителей старины и красоты. Тем не менее прогресс в деле реабилитации религии поражал.

      Темпы этого процесса продолжали нарастать, что вызывало порой некоторые нестыковки между теорией и практикой. Как-то мы прочли в англоязычной газете «Чайна дейли» заметку о том, что в Западных горах отремонтировано восемь знаменитых буддийских храмов (Бадачу). «Укутанные облаками обители святых, – зазывно писала газета, – ждут иностранных гостей!»

      Мы