Записки о китайской цивилизации. Е. П. Бажанов

      Религиозный мир китайцев

      Многомерный духовный мир

      В 1982 году мы с супругой Наташей прибыли на работу в посольство СССР в Пекине. И уже через несколько дней устроили себе экскурсию на Великую Китайскую стену. С горной дороги, ведущей к стене, увидели крестьянский дом с огородом, на котором возвышались каменные будды. Любопытство заставило остановиться и вступить в беседу с хозяином дома. Это был старик с жиденькой бородкой, который оказался весьма словоохотливым. Он объяснил, что будды достались ему по наследству от отца, тому – от его отца и т. д. Каждое из трех имевшихся у крестьянина изваяний выполняло специфические функции. Один будда оберегал здоровье крестьянской семьи, второй – «заведовал» удачей, третий – обеспечивал мужское потомство.

      На вопрос, буддист ли он, старик ответил, что «будды – хорошие боги, но есть и другие, тоже полезные». После этих слов хозяин отвел нас в дом, где показал статуэтку бога богатства и изображение бога очага. Рядом с последним на стене висел портрет Иисуса Христа. Увидев наше удивление, старик разъяснил, что портрет повесил сын, и добавил: «Это тоже важный бог, он отвечает за попадание в рай».

      Еще до визита в крестьянский дом с буддами в огороде мы, конечно, были наслышаны о специфическом духовном мире, в который на протяжении тысячелетий остается погруженным китайский народ.

      Во время моей учебы в Сингапуре (1968–1970 годы) местные студенты рассказали об удивительном событии, произошедшем на Тайване. Из тамошнего храма, посвященного богу земли, была украдена глиняная фигурка его жены. Паства посовещалась и решила утешить божество, устроив ему бракосочетание с прекрасной глиняной наложницей. Выбрали подходящий день, украсили храм, пригласили музыкантов и свезли на свадьбу избранных гостей – глиняных богов и богинь из разных храмов. Одни из них выполняли роль сватов, другие – свидетелей, третьи просто восседали за праздничным столом. Свадьба удалась на славу.

      Выслушав историю, я рассмеялся и тут же почувствовал, что сингапурским студентам мое веселье было непонятно. С их точки зрения ничего смешного не произошло. Напротив, поступок тайваньцев в их глазах выглядел образцом мудрости. Кража статуи не столько задевала религиозные чувства китайцев, сколько выглядела как нарушение привычного многовекового уклада жизни. Вторичный же брак бога – как восстановление этого уклада.

      Точно так же восприняли гонконгские китайцы известие о том, что верховное божество популярного местного храма собирается покинуть свою духовную обитель и перебраться в Нью-Йорк. Божество – Большая желтая фея – не хотело якобы оказаться под пятой Пекина, чья юрисдикция над Гонконгом должна была быть восстановлена в 1997 году. Вроде бы тоже забавная история, шутка, но в Китае отнеслись к слуху серьезно. Корреспондент газеты «Дагун бао», издающейся в Гонконге, но связанной с КНР, взял интервью у монахов храма. Те в один голос утверждали, что богиня-фея, с тех пор как ее привезли в Гонконг из другого района Китая, не завела никаких связей с заморскими верующими. «Поэтому, – вполне резонно заявили служители культа, – ни о каком переселении феи в США не может идти и речи».

      У китайца, особенно у сельского жителя, свое отношение к одежде, понимание ее функций и красоты. По уникальной древней схеме возводятся дома, они по-своему украшаются и оберегаются. То, что для иностранца может ничего не означать, для жителя Поднебесной приобретает подчас особое звучание. Например, рощица сосен или кипарисов на горизонте – признак близкого кладбища, ибо эти деревья символизируют в Китае бессмертие. Красный цвет – гроза бесов и оборотней. Поэтому ребенку к одежде прикрепляют красный бумажный лоскуток, залепляют входные двери домов полосками красной бумаги. Даже почтовая бумага традиционно украшалась узором красного цвета. Рассказывают историю о дореволюционном чиновнике, который приклеивал кусочки красной бумаги на обеденные салфетки (борясь таким образом с неблагоприятным влиянием белого цвета). Красный цвет в прошлом был привилегией сановников. Простолюдинам законом запрещалось выходить на улицу в красном.

      Китайский крестьянин, да и не только он, ищет ответы на жизненно важные вопросы у гадателей. Медиум может организовать сеанс связи с усопшим родственником. Он предсказывает будущее, молится о дожде, изгоняет дьявола, излечивает душу.

      Каждый китаец знает легенду о том, что на Луне обитает чудесный заяц, дарующий бессмертие; что желчь – вместилище храбрости и мужества; что хэхэ – это символ супружеской любви и гармонии, обычно изображаемый в виде двух игривых ребятишек, одетых в красное и зеленое платья; что летучая мышь означает пожелание счастья; что самым великим военным стратегом древности являлся Сунь-цзы, а герои эпопеи «Троецарствие» Чжу Гэлян и Цао Цао были талантливыми последователями его стратагемного учения; что супы из ласточкиного гнезда и акульих плавников – лучшие гастрономические деликатесы; что тушь, тушечница, кисть и бумага составляют «четыре сокровища» образованного человека; что Мао Цзэдун сочинял прекрасные классические стихи; что в пекинской опере актеры должны не только петь, но и декламировать, танцевать и совершать акробатические прыжки; что изображенный на картине человек с красным