Стеклянный шар. Наталия Романова

делать не пришлось: переложил инвентарь в «каптёрке» – так дед называл маленький сарай сразу у входа в баню. Подрезал несколько веток на фруктовых деревьях, тех, которые пенсионеру было не достать – не возраст уже на качающихся стремянках балансировать.

      В завершении вечера Анатолий Макарович объявил, что банька натоплена, и выразительно крякнув, поинтересовался у внучки:

      – Вместе пойдёте или как обычно? – «Как обычно» – это Лида в самом конце, когда пар почти сходил на нет. По этой причине дедушка редко натапливал баню в полную силу, ему возраст не позволял парится, Лида просто не любила. – Хорошо накочегарил.

      В «хорошо накочегаренную» баню Фролов отправился один. Лида моргала, как сова, когда дед сунул ей чистое полотенце и простынь в руки:

      – Иди, отнеси человеку.

      Человеку… В баню…

      Дурость! Дурость! Парадоксальное сочетание форм – сюрреализм на отдельно взятых шести сотках.

      Лида постучалась в предбанник, заглянула. Фролов сидел на лавке, задумчиво смотря на пол. Ноги босые, рубашка выпростана, руки сложены в замок. Она остановилась, не зная, что сказать. Как-то всё нелепо получается.

      – Возьмите, – протянула она полотенце, простынь, мыло в упаковке. – Из двери немного дует, но на втором полоке не чувствуется, – добавила она.

      Фролов встал, подошёл, забрал то, что протягивала Лида, отложил в сторону, замер в шаге от неё. Взгляд невольно упёрся в грудную клетку, опустился ниже, расстёгнутая рубашка открывала вид на мускулистый торс, упругие мышцы живота. Иван… Ефремович не был «качком», но очевидно следил за фигурой, обладая от природы атлетическим телосложением. Она нервно сглотнула, подняла взгляд, встречаясь со спокойным мужским, будто бесстыдно разглядывающие его женщины – норма. Впрочем, вряд ли привлекательного мужчину из списка Форбс возможно удивить, тем более смутить женским интересом. Была бы женщина… а то чамрочная училка.

      – Извините, – буркнула Лида и выскочила из бани.

      Следом последовал допрос дедушки о личности Ивана Ефремовича, Лида не знала, что говорить. Сказать правду? Кто поверит? Даже родной дед пренебрежительно хмыкнет, будто Фролов – воображаемый друг. Что поведал сам объект интереса, не пришло в голову уточнить. Последний раз врала деду про мальчика в седьмом классе, её пригласили на свидание, отчего-то стало стыдно признаться, что идёт она не к однокласснице, а в кафе-мороженое.

      Благо, Фролов в бане задержался недолго, не успел зайти в дом, как дед вытолкал запутавшуюся в показаниях мыться, заявив, что сейчас для его сердца и давления слишком жарко.

      – Иди, – отдал он приказ. Лида отправилась, хватаясь за пылающие щёки. Несколько минут назад там, в бане, был Фролов. Обнажённый.

      Дурость! Нужно перестать думать, а когда гость уедет – забыть, как забывают о неудачных свиданиях с сайтов знакомств. У Лиды опыта не было, коллега время от времени делилась впечатлениями, иногда смеясь, порой вздыхая. Лидино гостеприимство вызывало испанский стыд у обоих участников.