Квантовый вор. Ханну Райаниеми

видно, насколько ей неудобно. Сила тяжести явер причиняет ей боль, но она ни за что в этом не признается.

      – Это не попытка побега, – говорю я. – Я признаю свой долг перед тобой. И все вокруг кажется мне таким знакомым – мы прибыли в нужное место. Но я не знаю, каким должен быть следующий шаг. Я не нашел никаких признаков этого Тибермениля, но это и неудивительно; между нами не один пласт тайн. – Я усмехаюсь. – Уверен, что прежний я развлекается, наблюдая за нами. Честно говоря, он может оказаться умнее нас обоих.

      – Прежний ты, – говорит она, – угодил в тюрьму.

      – Туше. – Я перекачиваю частицу времени из своих временных Часов (небольшой серебряный диск на прозрачном браслете; тонкая стрелка передвигается на миллиметр) в стоящий у скамьи фабрикатор. Аппарат выплевывает темные очки. Я протягиваю их Миели. – Вот. Попробуй.

      – Зачем?

      – Чтобы скрыть выражение Гулливера на своем лице. Ты не слишком подходишь этой планете.

      Она хмурится, но медленно надевает очки. Они подчеркивают ее шрам.

      – Знаешь, – говорит она, – сначала я собиралась законсервировать тебя на «Перхонен», чтобы самой отправиться сюда, собрать информацию об ощущениях и закачивать ее в твой мозг, пока к тебе не возвратится память. Но ты прав. Это место мне не нравится. Здесь слишком много шума, слишком много пространства, слишком много всего.

      Она откидывается на спинку скамьи и подбирает ноги, принимая позу лотоса.

      – Но у них теплое солнце.

      И в этот момент я замечаю босоногого мальчишку примерно пяти марсианских лет, который машет мне рукой с противоположного края площади. И его лицо мне знакомо.

      Знаешь, когда все закончится, я намерена его убить, сообщает Миели «Перхонен», улыбаясь вору.

      Даже без предварительных мучений? Ты проявляешь признаки слабости.

      Корабль остался на высокой орбите, и их нейтринная связь – тщательно скрытая от параноидальных технологических анализаторов Ублиетта – позволяет только поддерживать разговор.

      Это еще один недостаток планеты, хотя и не такой скверный, как постоянная тяжесть и упрямое нежелание предметов зависать в воздухе, когда их выпускают из рук. Как ни стыдится она усовершенствований Соборности, произведенных в ее теле, приходится ими пользоваться.

      Но скрытность – один из главных параметров миссии. Поэтому она носит оболочку временного гевулота, выданного им таможенниками в черных панцирях на станции Бинстока (запрещено импортировать нанотехнологии, ку-технологии, технологии Соборности; запрещено ввозить запоминающие устройства, способные хранить базовый разум, запрещено…), скрывает свой метамозг, скелет из ку-камня, виртуальное оружие и все остальное под камуфляжным обликом и страдает.

      Есть что-нибудь новое из общественной экзопамяти? Или от таинственного осведомителя, который предпочитает не показываться?

      Нет, отвечает «Перхонен». Гоголы занимаются этим, но материала слишком много. Пока нет никаких двойников ни Тибермениля,