Ключ к Ребекке. Кен Фоллетт

карандаш и клочок бумаги из кармана рубашки и принялся писать.

      – Я даю вам свой адрес и телефон, и в генеральном штабе, и дома. Как только я получу от вас весточку, приду к вам домой.

      – Договорились. – Она написала свой адрес, гадая, что майор подумает о ее квартире. – А вдруг вас увидят?

      – Это имеет значение?

      – Меня могут спросить, кто вы.

      – Тогда вам лучше не говорить правды.

      Она усмехнулась.

      – Я скажу, что вы мой любовник.

      Он отвел глаза.

      – Хорошо.

      – Вам придется выдержать эту роль. – Она хранила непроницаемое выражение лица. – Вы должны будете приносить цветы и конфеты.

      – Ну, не знаю…

      – Неужели англичане не дарят своим любовницам цветы и конфеты?

      Он посмотрел на нее без всякого выражения, и она заметила, что у него серые глаза.

      – Я не знаю, – повторил он ровно. – У меня никогда не было любовницы.

      «Ого, меня поставили на место», – подумала Елена.

      – Ну, тогда вам придется многому научиться.

      – Понимаю. Хотите еще выпить?

      «Мне намекают, что пора расставаться, – поняла Елена. – Вы многовато себе позволяете, майор Вандам, в вас есть определенное самолюбование, вы любите командовать и чувствовать себя хозяином положения. Но я-то могу прибрать вас к рукам, сбить с вас тщеславие, причинить вам боль…»

      – Нет, спасибо, – ответила она. – Мне нужно идти.

      Вандам поднялся.

      – Буду с нетерпением ждать от вас вестей.

      Она пожала ему руку и ушла, прекрасно сознавая, что он и не подумает проводить ее взглядом.

      Вандам переоделся в гражданскую одежду для приема в Англо-египетском союзе. Он бы никогда не пошел на подобное мероприятие, будь его супруга жива: она считала, что ходить туда «весьма плебейски». Он напоминал ей, что такого наречия не существует. Так говорят только провинциальные снобы. Жена спокойно возражала, что она и есть провинциальный сноб… И вообще не будет ли он так добр прекратить выставлять напоказ свое классическое образование?

      Вандам любил ее до сих пор.

      Ее отец, сказочно богатый человек, подался в дипломаты просто потому, что ему нечем было заняться. Перспектива свадьбы дочери с сыном почтальона не вызвала у него восторга. Не помогло даже то, что Вандам окончил престижную частную школу (получая стипендию) и Лондонский университет и считался одним из самых многообещающих молодых офицеров. Впрочем, дочь проявила завидное упрямство, и наконец отец был вынужден уступить ей в этом, как и во всем остальном. Удивительно, но отцы влюбленных более или менее поладили с первой же встречи, в то время как матери возненавидели друг друга, так что всякие семейные сборища были невозможны.

      Все это не имело значения для Вандама; не беспокоили его и дурной характер жены, ее высокомерное поведение и отнюдь не великодушное сердце. Грациозная и красивая, Анджела, обладавшая чувством собственного достоинства, была для Уильяма воплощением женственности, и он почитал себя самым счастливым мужчиной на земле.

      Более разительный контраст с Еленой Фонтана сложно