Последние дни Пангеи. Первое чувство. OGO

За два дня-то кроме Стервятников да этих бешеных Рапторов ни одной ящерицы не видели. Ну вот смотрю я – полосатых два всего, а значит проныры нас уже обнаружили и уводят от стада. Но нет! – воскликнул охотник. – Ящеры и вовсе нас не замечали, будто не сдались мы им. Вот я и послал загонщиками Илли и Рами́ра, – вожак охотничьих отрядов указал в сторону сидящего среди сородичей Рамира, – в обход по правым склонам, предполагая, что стая именно там.

      Рамир закивал, подтверждая слова Бруна.

      – Мы ушли влево. Поднялись на другую сторону оврага и слышим – суета на опушке! Ближе подошли ока воплоти*, – на этом месте сказа вожак обратил свои глаза в рептилоподобные, – и сквозь заросли вижу я Полосунов – десятка два их там ютится. Мы орудия приготовили и ждём, пока Рамир и Илли стаю спугнут да к нам пригонят. Ждём-ждём, а их всё нет и нет. Вот и решили сами. Луки, копья наизготовку взяли и крадёмся ближе. Крадёмся, и смотрю я, что за стаей просвета не видать, будто не кончается она. Вся поляна плотью усыпана, и в ушах гул стоит. Бьются сердца – нас не боятся, а то и вовсе не слышат и не чуют, будто способностей ящеры лишились. Пламенем своей гравировки правдую, братья и сёстры, отсохни у меня язык – их там десятка четыре, а то и больше было! Я ока освободил, дабы собственными глазами увидеть, не мерещится ли мне, – Брун вернул глазам прежний людской облик. – Не мерещится! – продолжил он. – И вдруг стадо это засуетилось и принялось не спеша уходить вглубь рощи. Я не сдержался, просвистел, и мы напали. Вот как подняли орудия, так каждый и успел по Полосуну заколоть, и я – два. Остальные ящерицы в страхе на восток дёрнули, и много их было, братья, очень много!

      – У-у-у! – соплеменники восторженно захлопали в ладоши.

      – А Илли с Рамиром-то где потерялись? – спросил Хорд.

      – А вот Рамир пускай и расскажет. Что мне пересказывать, – ответил Брун.

      Соплеменники уставились на Рамира. Опытный ловчий поднялся со своего подстила и сел поближе к костру. Борода его и волосы были аккуратно сплетены и подозрительно чисты. А судя по свежему маскировочному окрасу на лице и в тех местах, где костяные доспехи не прикрывали конечности и тело, всем и вовсе стало понятно, что Рамир не принимал участия в травле Полосунов. Нанесённая соком саговника краска на коже родича была настолько свежа и нетронута, что если бы никто не знал, что Рамир был на Большой Охоте, все бы решили, что он только-только на неё собирается. И, конечно же, у многих соплеменников возникли вопросы, но Рамир, не дожидаясь суждений, своим сказом стал открывать глаза неведающим:

      – Мы с Илли по правым склонам обошли, – незамедлительно начал ловчий. – Я местность осмотрел – всё чисто, ни одного хищника в округе, только полосатые. А стая большая! Слова Бруна подтверждаю – не мерещилось ему! Сам я ушёл вперёд немного, но договорились мы с Илли по сигналу начать. Крадусь я, значит, ока воплоти, и чудится мне, что Илли зовёт меня, да как-то странно – голос её оборвался. Дык, я и решил, что мне послышалось. Добрался до зарослей и свист даю, а сам в сторону стаи не лезу. Жду Илли. Интересно же! Это её первая