Ненужный человек. Владимир Кривоногов

вытащил трубочку от Чупа-чупса изо рта и заорал на всю улицу:

      – Никитка! Пень ты старый!

      Он захохотал, бросил самокат и кинулся меня обнимать. Трубочка загадочным образом снова оказалась у него во рту. Солнце в этот момент, казалось, засияло ярче прежнего, а зелень и цветы во дворе его дома потянулись к нам своими лепестками.

      Мы не переставали друг друга похлопывать и оглядывать. Оба скалились так, что за ушами сводило, но не могли остановиться. Мы с Костиком совсем перестали видеться, когда он переехал к Денису, которому родители купили квартиру. Правда, сейчас ни один из нас не мог (да и не хотел) вспомнить, почему мы так долго не общались.

      Было в Костике что-то настоящее, живое и не перестающее пульсировать, что-то, что все мы давно утратили. Может быть поэтому мы и перестали дружить – глядя на него мне казалось, что я и не живу вовсе.

      Наконец мы смогли расцепиться, и Костик заговорил первым (не переставая улыбаться, пусть уже и не так широко):

      – Где пропадал? Столько лет ни слуху, ни духу от тебя, и тут – бац!

      – Да всё как-то дороги к тебе не было, – я, смутившись, начал оправдываться.

      Костик это заметил и поспешил исправиться.

      – Да брось! Я и сам тоже хорош – не позвонил ни разу. А ну его! – он махнул рукой и крепче обнял меня. – Рад тебя видеть, дружище! Пойдем, я тебя с Дэном познакомлю, чаем угощу!

      Он сгреб с изрытого ямами асфальта свой самокат, легко забросил его на плечо, будто делал так по сто раз на дню, и повел меня в дом.

      Впервые за все эти годы встретив бывшего однокурсника мне не хотелось говорить о его или своей работе, о детях, кредитах и высоких ценах. Мне хотелось просто быть рядом и впитывать жизнь, неомраченную заботами.

      ***

      Костя еще не успел закрыть входную дверь, а из комнаты уже истошно завопил Денис:

      – Брат, давай быстрее, меня тут толпой гасят!

      Костик бросил самокат, кинулся через коридор в зал, где на полу перед большим телевизором играл в какую-то стрелялку Денис. Он был долговязый, яйцеголовый и такой же короткостриженый, как Костя. Сидя на продавленном почти до самого пола кресле-мешке, он, как огромный богомол, согнул в три погибели ноги, скрутился знаком вопроса и выставил острые локти в стороны. Пальцы проворно бегали по кнопкам джойстика, а сам он то и дело орал в гарнитуру:

      – Держи, скотина! Получи! Сейчас Костян вам наваляет!

      Костя схватил свободный джойстик, кинул мне с азартной улыбкой:

      – Падай куда хочешь, я ща!

      и уже загружался в игру. Но тут Денис снова заорал на весь дом:

      – АХ ТЫ ЖАБИЙ ПЕНИС!

      Я аж подскочил, еще не успев сесть на диван, но Костя при этом восклицании повалился на спину и загоготал.

      – Вот ты нуб недоделанный, – по-доброму подкалывал он друга. – Какие-то памперсы желтые тебе наваляли! Ну вот ни фига же без меня не можешь.

      – Да пошел ты, – так же по-доброму огрызнулся Дэн. Он уже улыбался.

      – Знакомься, – Костик