Медиум Мириам. Даха Тараторина

всего здесь ожидали увидеть медиума Мириам. Собственно, так оно и было: девушка не только никого не предупредила о побывке, она ещё и сама решилась на неё каких-то два дня назад. Тогда, придержав Зверя в упряжке на перекрёстке, она вдруг свернула не на восток, к столице, где намеревалась зазимовать, а на запад. Да, дорога дольше, клиентов меньше (хотя госпожу Нонну, например, это не смутило – отправила к медиуму гонца с письмом, как только поползли слухи, что девушка вернулась в родные края, а там и сама явилась). О чём это мы? Ах да! Дорога дольше, клиентов меньше… Но…

      – А почему, собственно, нет? – весело спросила сама у себя Мириам, направляя Зверя в сторону от указателя, по чуть заросшей лесной дороге.

      Вряд ли кто-то выглядывал в окна. Однако, если бы некто это сделал, имел удовольствие наблюдать, как рыжая макушка, сначала нетерпеливо покачивающаяся из стороны в сторону, увеличивала амплитуду движения до тех пор, пока не начала носиться по площади, измеряя её ширину справа-налево, а после сравнивая с замерами слева-направо. Когда дверь, наконец, распахнулась, девушка заметила это не сразу, по инерции ещё раз крутанувшись вокруг ящика для пожертвований на высокой ножке.

      Дверь, разумеется, распахнул не абы кто, а, по закону жанра, именно тот, кого так желала и так боялась встретить медиум. Нет, мужчина (а это был именно мужчина, хотя в последний раз она оставила его нескладным пареньком!), опёршийся плечом о дверной косяк, не выглядел опасным. Не слишком опасным, по крайней мере. Ну или не настолько опасным, чтобы развернуться и улепетнуть от него вот так сразу, не проронив ни слова.

      Он привычным жестом, успокаиваясь, провёл ладонями вдоль двух коротко выстриженных полосок волос над ушами и закончил движение, поправив небрежную гульку на затылке. Застегнул жилетку с вышивкой в форме белоснежных конусов, направленных вниз, – отличительный знак, который дозволялось носить лишь семье шамана.

      Сивые, да ещё и выгоревшие на солнце почти до прозрачности брови, грозно сдвинулись, но произвели куда меньший эффект, чем могли бы, например, чёрные.

      – Мириам, – глухо проговорил оборотень. Ох и внушительным стал его голос! Исчезли мальчишеская звонкость и беззаботность подростка. Много что исчезло с тех пор, как они виделись в последний раз.

      – Ну, хоть память не отшибло, – вслух заметила Мири, весело щурясь против солнца, которое, если уж по-честному, не так уж ей и мешало. – Л'еши, – поприветствовала она в ответ.

      Мужчина наклонился, чтобы не удариться о притолоку, а надо признать, наклониться пришлось изрядно, и вышел.

      – Мириам, – холодно повторил он.

      Медиум уперла руки в бока и встала напротив.

      – Леши, – приняла правила игры и она.

      – Мириам? – недоверчиво, укоризненно.

      – Леши! – согласно, виновато.

      Ветер встрепал её волосы, и вплетённые в них перья зашуршали, как птичьи крылья. Мужчина потянул носом раз, другой… и расплылся в улыбке, получившейся совсем не такой беззаботной, как в детстве,