Сын олигарха. Мария Летова

замирает. Смотрит остро и цепко через всю парковку, будто мы верёвкой связаны.

      Сердце подскакивает к горлу, и я быстро отворачиваюсь.

      Мне нужно домой… отоспаться…

      Я с утра на ногах!

      Поднимаю телефон и досадливо хнычу:

      – Вот, блин.

      Тонкой паутинкой по экрану ползут трещины. Дисплей не реагирует на прикосновения.

      Вздыхаю, беззвучно матерясь.

      Теперь придётся покупать новый телефон! А мне ещё за квартиру платить в этом месяце и родителям чего-то отсыпать. На пенсию прожить невозможно, а найти работу в нашем городе после шестидесяти лет – нереально. В нашем городе и в двадцать три найти работу непросто.

      Глядя на исполосованный дисплей, боюсь представить, что там подумала моя мама! Срочно нужно ей перезвонить. Немедленно!

      Встаю и оглядываюсь, ища Лизу, но вместо этого снова натыкаюсь на пристальный сверлящий взгляд. Прижимаю к груди свои вещи, защищаясь ими, потому что парень быстро идёт ко мне. Не очень уверенно ступая по льду и запихнув руки в карманы джинсов.

      От волнения делаю шаг назад, и ноги тут же разъезжаются. Снова роняю сумку и телефон, взвизгивая.

      Да мать вашу! Что такое с моей обувью?!

      Меня ловят уже знакомые руки, подхватив под мышками.

      – Тише ты, кудряшка! Убъёшься, – бормочет он.

      Наши глаза встречаются, и я просто молчу, вися на его руках и стоя на цыпочках.

      Я не знаю, что со мной такое! Я не кидаюсь на незнакомцев и не хожу с ними в туалеты “Кислоты”, но снова пялюсь на его губы.

      Его улыбка тает, взгляд темнеет.

      Смотрим друг на друга как два идиота целую минуту. Сейчас уже совершенно отчётливо вижу, что он не первый красавчик. Но что-то в его лице меня притягивает до вот таких тупняков, поэтому просто продолжаю пялиться.

      Он и сам изучает меня, почёсывая зубы языком.

      Моргнув и посмотрев по сторонам, ставит меня на ноги и спрашивает:

      – Так как тебя зовут?

      Тоже смотрю по сторонам. Там его друзья, сверкая бампером “гелендвагена”, удаляются в новогоднюю ночь…

      – Женя, – говорю ему тихо.

      Он переводит глаза на моё лицо, сообщая:

      – Я – Макс.

      – Тебе не холодно? – выпаливаю я. – Ты что… под чем-то?

      Макс… выгибает бровь.

      – А что, похоже?

      Нет, не похоже.

      – Кто вас разберёт… – бормочу себе под нос.

      – Нас? – уточняет он спокойно, продолжая изучать моё лицо.

      Вас – малолеток. Но почему-то язык не поворачивается его так назвать. Он не пьяный, не приставучий, не похабный и на первый взгляд не тупой. И на второй тоже. Ладно, он не тупой. Тупой давно бы начал говорить тупости.

      – Забей, – прошу я. – И отпусти.

      Парень убирает от меня руки и наклоняется, чтобы поднять мою сумку. Отойдя на пару шагов, поднимает мой многострадальный телефон и, вертя его в руке, спрашивает:

      – Дать позвонить?

      Переминаясь с ноги на ногу, смотрю на его руку. На тыльной стороне правой ладони вытатуированы череп и кости, а на левой – какие-то письмена.