Поединок. Вольга Медейрос

опрокидывая наземь. Кости затрещали под тяжестью зверя.

      «Но Вера спаслась», – пронеслось в мутном от боли сознания.

      – Мы квиты, змей, – вслух сказал Георгий, глядя в целый глаз чудовища.

      – О злые Боги, отец! – сквозь звон в ушах разобрал он.

      Ящер медленно повернул голову на звук.

      – Нет! – Георгий рванул изломанное тело вверх, застонав от боли и беспомощности. Чудовище держало крепко. – Уходи!

      «Ты убил мою самку и детенышей, – от мощи этого беззвучного голоса Георгия пронзила дрожь. – Нам не быть в расчете, пока я не сделаю того же. Тебе есть, что сказать мне, воин?»

      – Пощади… ее, – прошептал Георгий. Слезы, словно раскаленные иглы, кололи глаза. – Пощади мою дочь.

      Ящер покачал головой. В огненном взгляде его плескалась печаль.

      «Мы встретимся снова, воин. После того, как отдадим друг другу все долги. Сейчас – ты можешь смотреть».

      Надавив чуть сильнее, ящер убрал лапу и вразвалку зашагал прочь, туда, где звала отца и захлебывалась плачем Вера.

      Царапая землю непослушными пальцами, Георгий силился подняться. Искалеченное тело не подчинялось. С трудом перевернувшись на бок, он увидел тонкую фигурку дочери, замершей напротив ящера. Вот узкая голова на гибкой шее метнулась к ней, переломила пополам. Белый передник Веры окрасился кровью.

      Георгий закрыл глаза и все-таки пополз, слепо, мучительно, как новорожденный котенок. Земля заколебалась, он даже не сразу сообразил, что это идет навстречу ящер. Теплое дыхание коснулось макушки Георгия.

      «Ты будешь жить, – сквозь боль и горе услышал он. – Ты должен жить дальше. У тебя остались сыновья. Я не трону их. Теперь мы квиты, воин, но это не все. Мы встретимся снова, один на один. Я буду ждать тебя».

      Воздух упруго ударил Георгию в лицо, высушивая слезы, – ящер расправил крылья, готовясь взлететь. Открыв глаза, пахарь смотрел на него – исполинский, облитый золотом солнечных лучей силуэт. Величественно и грациозно вздымался он в воздух, унося с собою одну боль и оставляя другую, стократ сильнее первой.

      Исцеленный дыханием врага, пахарь поднялся и, приблизившись к телу дочери, встал перед ним на колени.

      – Почему?.. – прошептал он, баюкая мертвую на руках. – Девочка моя, ну почему ты не послушалась меня?

      Все повторялось, как в страшном сне.

      Воин

      Он возвращался с победой. Ему некуда было идти, и уж тем более некуда возвращаться. Наверное, поэтому он всегда побеждал. И возвращался. И вновь уходил. Таков удел героя.

      Но в этот раз все было иначе.

      День клонился к закату, когда Георгий и его конь спустились к подножию Ливбанских гор. Выбрав укромную поляну, где удалось бы переночевать, Георгий расседлал, напоил и отпустил коня пастись. После этого углубился в кедровый лес в поисках хвороста для костра.