Улыбка внутри нас. Евгения Львовна Петухова

себя чувствовала не в своей тарелке. Мы прошли почти весь коридор до конца, потом нырнули в какую-то узкую щель слева. Володя ключом открыл незаметную глазу дверь, и мы оказались то ли на козырьке, то ли на крыше, но с навесом. Оконное пространство было затянуто прозрачным пластиком. Это было даже больше похоже на просторный балкон. Он был пуст. Там абсолютно ничего не было.

      – Что это такое? Где мы?

      – Это было какое-то техническое помещение, не знаю для чего. Раньше здесь стояли отслужившие свое старые обогревательные системы. Просто арендатору не захотелось их утилизировать, и заявлены они нигде не были. Вот пришлось все это вывозить самому на свалку и вычищать все. Вообще, я хотел все это пространство застеклить и сделать что-то вроде комнаты отдыха для релакса. Может, зимний сад. Но руки просто не дошли. Вы курите, Леночка. Вот здесь пепельница. Хотя я, наверное, должен был вам сказать, что курить – это вредно.

      – А что же не сказали? Мне это многие говорят.

      – Вот поэтому и не сказал. И, знаете, это может показаться странным, но вам идет курить. Да-да, идет. У вас очень красивые руки, и движения такие… – Он замолчал. – Наверное, вам это тоже уже говорили?

      Я кивнула, продолжая курить.

      – Знаете, Володя, а ведь не каждый руководитель захочет делать у себя на производстве комнату отдыха? Для кого? Для себя? Для сотрудников? И вообще, это же деньги, в конце концов.

      – Деньги в первую очередь, конечно. Нет денег – не до комнаты отдыха, да и вообще не до отдыха. Работать надо. Но вот когда свободные деньги появляются, тогда начинаешь думать, что большую часть времени ты проводишь на работе, устаешь… и так изо дня в день. Отдыхать некогда. Тогда и происходит такое вот выгорание что ли. Но всего должно быть в меру. И работы и отдыха. Отдыхать тоже необходимо. Я считаю, что так правильно.

      Я кивнула. Он конечно был прав и говорил мне известные и бесспорные истины, но его манера говорить, его голос завораживали. Было такое ощущение, что он говорил это только для тебя, для тебя одной. «Интересно, – подумала я, – это он для меня так старается или вообще со всеми так. Он не так-то прост». Я почему-то обрадовалась, что разгадала его уловки, и решила, что надо бы с ним быть поосторожней.

      – Все, что вы говорите, Володя, правильно и понятно, но все же не все руководители это делают.

      – Леночка, а давай на «ты». Так удобнее, – вдруг, как-то смущаясь, проговорил он. – Нам еще долго придется работать и почти целые дни проводить вместе.

      – А, ну если работать долго вместе… то я не против, конечно. Давай на «ты».

      Я вдруг почувствовала, что сказала это каким-то язвительным, чуть ли не хамским тоном. И тут же об этом пожалела, потому что Володя опустил всего на миг глаза, смутившись, потом опять очень пристально, задержав взгляд, посмотрел мне в лицо. Теперь уже я смутилась. Я повернулась, ища, куда бы выкинуть окурок, нашла пепельницу, загасила сигарету и вышла в открытую Володей дверь. Я быстро пошла по коридору, не останавливаясь.