Мир начинает гореть с небес. Эван Фрофидж III

в белое ситцевое платье, из-под которого на меня смотрят колени ее стройных, босых ног. Ее волосы, словно золотые ручейки, стекают по белым плечам. Глаза девушки блестят, как голубые сапфиры. Она стоит, вытянув руки перед собой и слегка развернув их в стороны, словно хочет меня обнять. Ее белоснежная улыбка, и притягательный взгляд полный надежды заманивает к себе, как яркий свет в ночи. Ее зовут Синди, и да, мы с ней знакомы. Более того, могу вам сказать мои дорогие любители откровенных признаний, и фанаты душевных разговоров за барной стойкой, Синди Шерман была последней девушкой, с которой я был. Если на чистоту, то в своей земной жизни она была не такой красивой, как сейчас. Синди обнимает меня, прижавшись своей щекой к моей.

      – Рада тебя видеть здесь Крис, то есть мне, конечно, жаль, что ты умер… Ну короче ты понял —

      Она продолжает меня обнимать, прижавшись ко мне всем телом. Стоя в позе двух давно не видевшихся влюбленных, я пытаюсь погладить ее по спине, как бы говоря этим жестом «все хорошо, успокойся». Но, моя ладонь упирается во что-то достаточно твердое и гладкое, я пытаюсь прощупать пальцами этот посторонний предмет. Тактильное ощущение похоже, как когда гладишь какую-нибудь птицу. Мне приходиться привстать на носочки что бы перекинуть свой взгляд ей за спину. Два белых, маленьких крылышка выпирают у Синди из-за спины, размером с запястье руки.

      – Что это? – спрашиваю я, подтискивая ее за одно крылышко.

      – Ааа… это… Я прохожу курсы ангелов, они еще только начали расти, мои крылья. Ладно, пойдем, ты наверно устал и проголодался. Сегодня переночуешь у меня —

      Мы идем по широкой тропе, вокруг нас целый палисадник из всевозможных кустов и деревьев. Здесь растет секвойя, пихта, кипарис, яблоня сулярда, как в долине Миссисипи. Синди рассказывает мне что-то про заповедник баобабов. Я вижу дикорастущий барбарис, вьющийся многолетний кирказон с ярко-зелеными листьями, и изогнуто-трубчатыми цветками, акантопанакс, кока, и красивоцветущий кустарник с мелкими цветками, собранными в кисти – это будлея. Над нашими головами щебечут птицы, жужжат пчелы, солнце нежно припекает кожу, как в летнее утро. Воздух пахнет цветами и деревьями. Райские ворота с Джастином и моей обувью еле видны на отдаляющимся горизонте. Синди срывает одну ягодку с куста вишни, и подбрасывает ее вверх. Задрав голову назад, она широко раскрывает рот, куда как по назначению и приземляется шарообразный плод вишни. Она довольна улыбается, и не сводит с меня глаз.

      – Как долго нам еще идти? – уставшим голосом интересуюсь я.

      – Сейчас поднимемся на этот холм, и ты все увидишь —

      Я иду молча на два, три шага впереди Синди. Она зовет меня по имени, чтобы я обернулся. Повернув голову назад, я смотрю на Синди Шерман – свою последнюю земную девушку. Она раздула щеки так сильно, что они покраснели от напряжения. Между ее розовых губ, изо рта вытекает капелька слюны. Синди сильно бьет себя ладонями по щекам, и у нее изо рта со скоростью пушечного ядра вылетает косточка от вишни. Рикошетом от моего лба, она падает