Почтальон для Евы. Alexandra Reinhardt

были прежними, то есть ни-ко-го.

      В эту секунду кран дёрнулся, будто поперхнулся чем-то, и принялся изрыгать из себя ржавую пену и шум. Ева напряглась, схватила полотенце, чтобы прикрыть наготу, и медленно направилась обратно. Заглянув в ванную, не застав и там ни одной человеческой души, она с внутренним облегчением отважно шагнула обратно к неисправленному деревенскому водопроводу. Девушка аккуратно стукнула кран с наивной надеждой устранить засор таким примитивным приёмчиком, но кран продолжал «сморкаться» мутной водой, издавая звуки, похожие на смерть больного астмой.

      Ева выпрямила шпильку и попыталась просунуть ее в шипящее отверстие. Проталкивая ее все дальше, ей показалось, что она нащупала причину засора. Что-то мягкое, скользкое и податливое застряло в коммуникации. Удостоверившись, что предмет удалось зацепить, она резко дёрнула самодельный крючок обратно.

      На дно ванны со смачным звуком шлепнулся с остатками полусгнившей слизи, мыла и канализационного налета, сволоченный зловонный пучок седых волос.

      Тонкие пальцы Евы мгновенно обхватили бортик ванны, и рвотный спазм едва не разорвал ее глотку. Ева вспомнила вдруг, как много лет подряд ее тошнило от еды, но те приступы никогда не сравнятся с выворачивающим отвращением, которое сейчас выскребало ее язык.

      Опорожнившийся кран рванул тёмным потоком. Ванна стремительно начала наполняться какой-то густой чёрно-лиловой жижей. Давясь собственной рвотой и слезами, Ева дёрнулась от потока, отворачивая лицо. Как вдруг чьи-то костлявые, но такие сильные пальцы сжали ее беспомощный затылок и затолкали обратно в бурлящую вязкую струю. Хватаясь за свои волосы, затылок и невидимого противника, Ева начала истошно орать прямо под водой. Последние пузыри покидающего кислорода взрывались на поверхности гнилой жидкости, почти похоронившей ее голову под своей толщей. Ева сучила ногами по скользкому полу, никак не находя возможность хотя бы в чем-то обрести опору, чтобы оттолкнуться. Она судорожно царапала руками воздух и билась в конвульсиях, но спустя несколько секунд резко обмякла. В ушах колотил приглушенный звук напора, почти до краев наполнивший ванну, которая, похоже, и станет местом её гибели. Помутненное сознание Евы будто катилось в глубокий черный колодец, с далекого дна которого ее слух уловил чей-то мужской голос, позвавший: «Мааамааа!!!». Глаза Евы открылись, инстинкт самосохранения нажал на свой резервный спусковой крючок. Ева сгруппировалась и приказала себе: «Думай!». Она утопила свои пальцы в воде, и принялась шарить ими по дну, пытаясь нащупать заглушку.

      Найдя, она со всей дури рывком потянула её на себя. Вода начала также стремительно отступать. Ее растерзанные легкие и последующий истошный крик, наконец, обрели воздух.

      Ева повисла, перегнувшись через прабабкин чугун, сплевывая проглоченную вязкую слизь.

      В её руке, вместо привычной пробки с цепочкой, была зажата гладкая, сверкающая