Ведьма из Ярильска. Руслан Макатаев

в чёрной рясе. Глеб сделал поклон. Женщина поздоровалась, и, озабоченно взирая на него, спросила:

      – И что же тебя привело ко мне в столь поздний час? Сестра передала, что ты что-то говорил про погибающего ребёнка.

      – У меня погибла жена во время родов, ребёнок родился мёртвым, – сухо промолвил Глеб.

      – Прими мои соболезнования, Глеб. Чем я могу тебе помочь? Я вижу, как тебе тяжело. Скорби, но не поддавайся отчаянию и не гневайся на судьбу. Ибо всё, что с нами случается, происходит по воле богов.

      – С этим сложно смириться, с Умилой я был счастлив. Я бы смирился с потерей всех денег, с потерей статуса, но семья, это то, ради чего я жил. Я так молод, мне всего двадцать пять лет, и я уже вдовец, – с едва заметной укоризной сказал Глеб.

      – Глупо гневаться на богов, они дали тебе двоих детей, но не уберегли жену и ребёнка, – назидательно произнесла монахиня.

      – В этом вы правы, матушка Радмила, – вздохнул Глеб.

      Он долго молчал и взирал на луну. Тишину нарушила настоятельница:

      – Тебе нужно выговориться? Ты же за этим пришёл ко мне? Я готова тебя выслушать.

      Глеб понял, что Радмила желает понять, зачем он к ней пришёл посередь ночи. Ведь не для того же, чтобы излить ей душу. Глеб поторопился ответить:

      – Нет, благодарю, но я уже выложил всё, что наболело. Вы правы, матушка Радмила, я не несчастен, у меня есть двое детей. Но я в глубокой скорби. Я думал, что всё будет по-другому, когда начались роды, я ожидал того, что завтра я уже буду держать младенца. Я хочу удочерить девочку, я думаю, что это облегчит моё горе.

      Настоятельница посмотрела на Глеба, в её взгляде сочетались удивление и почтение.

      Глеб продолжил:

      – Девочка чужой крови заменит мне умершую дочь. Я буду смотреть на неё, и она будет разбавлять мою скорбь своим радостным криком.

      – Взять чужого ребёнка в семью это очень благородно, – наставительно проговорила сестра Радмила. – Но тот, кто усыновляет, должен осознавать всю ответственность этого шага. Сможет ли он не пожалеть в дальнейшем о своём решении? Он должен полюбить ребёнка как родное дитя. Сумеет ли он проникнуться отцовским чувством к ребёнку чужой крови? Ежели нет, то и не стоит брать на себя это бремя. Ведь если ребёнок не будет любим, вырастет ли из него добрый человек?

      – Матушка Радмила, я понимаю, что удочерение – это серьёзный шаг. У вас в приюте есть девочка-младенец?

      Настоятельница поправила платок, задумчиво посмотрела на луну и проговорила:

      – Дня три тому назад нам подбросили девочку. О её матери ничего не известно. Может быть, бедная семья решила избавиться от лишнего рта. Либо мать её умерла, и людям ничего не оставалось, как подбросить её нам в приют. А может быть, падшая женщина решила так избавиться от ребёнка. Не нам судить этих людей, благо хотя бы то, что они потрудились дойти до приюта, а не выбросили бедняжку в канаву.

      – Я удочерю её, – решительно бросил Глеб, – принесите её мне прямо сейчас.

      – Приходи завтра, сейчас все спят.

      – Нет, днём