Как это – видеть тебя каждый день. Юлия Бальмина

жила рядом, и мне нравилось выезжать на самом раннем автобусе в 6 утра, чтоб приехать до уроков к ней и успеть посмотреть мультик в «Добром утре». А ещё у бабушки можно было вкусно позавтракать. Она пекла сладости словно не для одной маленькой девочки, а для целого класса: меня ждали тазики, наполненные орешками со сгущёнкой, вафельные трубочки, печенье. Она умудрялась доставать где-то из-под прилавков шоколадные конфеты, сыр, сервелат. Дома так поесть нельзя было, потому что все спали.

      И ничего со мной не случалось по дороге. Правда, опаздывая на автобус, я перебегала через Можайское шоссе не по подземному переходу, а сверху. Пассажиры на этом рейсе всегда были одни и те же. Когда однажды мама поехала со мной, они дружно нажаловались ей:

      – Что же вы не смотрите за ребёнком, мамаша? Она у вас тут перед машинами бегает.

      Тогда за одиноких детей в автобусах родительских прав не лишали.

      В большинстве случаев, когда мама с папой узнавали о моих проделках, они лишь сетовали:

      – Ну, Люлёк, как же так? Мы тебе доверяем, всё разрешаем, не контролируем, а ты так нас подводишь?

      На меня это действовало. Не хотелось расстраивать их. Но иногда всё равно невозможно не поступить по-своему.

      Если вспоминать моё детство по кусочкам, то оно всё было счастливым. Просто недолгим. Я не помню обид или наказаний от родителей. Мне казалось, со мной общаются с уважением, как со взрослым человеком. И я им и была – серьёзной, осознанной, держащей свои чувства при себе. Такой и осталась, когда выросла. Никогда не хотелось обмануть или подвести друзей, мужчин, начальника. И всегда удивляли излишний контроль или недоверие. Казалось, как ты можешь проверять? Ведь так ты подчёркиваешь, что я не люблю тебя или не уважаю.

      Родители были добры и терпеливы ко мне, но, тем не менее, у мамы были определённые ожидания в отношении меня. Она считала, что нарядная девочка – это красивое платье и длинные волосы. У меня в 11 было на этот счёт другое мнение. Я мечтала о модной чёлке по косой и стрижке каскадом. Однажды ночью, забравшись на второй этаж нашей с сестрой двухъярусной кровати, я решилась. Постригусь. Вот прямо сейчас, и никаких сомнений. Под светом ночника, полулёжа, вооружившись маленьким зеркальцем и маникюрными ножницами. «Хоп, хоп – и дело сделано, – подумала я, кинув волосы за шкаф, заметая следы. – Я буду так прекрасна, что маме нечего будет завтра возразить на перемены».

      Однако за чёлку, отрезанную по диагонали через весь лоб, мама почему-то меня отругала. Получилось действительно так себе, но я всё же чувствовала себя сногсшибательной. Поэтому для похода в магазин, куда, успокоившись, отправила меня мама, я принарядилась. И, конечно же, не в китайское платье с бантиками и пёсиками – мечту всех советских женщин, ведь у нас не шили таких, и приходилось гоняться за импортом. Ах, эти термосы, платья и полотенца – прошло 30 лет, а некоторые из них ещё живы и радуют глаз красками! Это не сегодняшний ширпотреб с «АлиЭкспресс». Но все эти платья я считала слишком девчачьим, нарядным и абсолютно не модными,