Месть Империи 2. Боги Севера. Дмитрий Анатольевич Емельянов

в этом вопросе безоглядное желание броситься в схватку, Черный приобнял юношу:

      – Ты расслабься, парень! Главное, сразу за кинжал не хватайся: тут с умом надо, а то и не отомстим, и сами сгинем. Потерпи!

      В толпе тоже опознали корабль и тут же доложили магистру городского совета:

      – Ладья с Руголанда.

      Известие неприятно удивило магистра, и Филиппо Ганьери повернулся к коменданту гарнизона:

      – В такое время? Вам не кажется это странным?

      Он продолжал молча смотреть на коменданта Торелли, пока не дождался ответа.

      – Руголандцам доверять нельзя: вчера купцы, сегодня бандиты…– Уголки губ Торелли презрительно скривились. – Я бы поостерегся!

      К Ганьери тут же вернулась его обычная рассудительность, и он утвердительно кивнул:

      – Согласен! Закрывайте ворота и поднимайте гарнизон на стены!

      К тому моменту, как ладья уткнулась носом в песок, ворота захлопнулись, а городские стены ощетинились копьями и стрелами.

      –

      Еще с берега заметив, что ворота закрыты и на стенах полно арбалетчиков, Дури Однорукий презрительно хмыкнул:

      – Вы только взгляните, парни! Мы еще и шагу не сделали, а торгаши уже обделались!

      Вся ватага ответила ему довольным гоготом и дружным усилием вытащила корабль на песок. Стоянка предполагалась не быстрая, и оставлять ладью на воде было опасно даже в закрытой бухте.

      Закончив с кораблем, Дури отобрал десяток бойцов и приказал всем снять броню, шлемы, оставить щиты, разрешив иметь при себе только мечи и ножи. Он уже понял: раз город закрылся, то всю дружину за стену точно не пустят и даже десяток в полном вооружении вызовет подозрение. Осмотрев хмурые лица своих людей, Однорукий криво ухмыльнулся: руголандец без оружия чувствует себя голым. Он еще раз окинул взглядом десяток и, молча кивнув, мол, за мной, двинулся в сторону города.

      Руголандцы подошли к закрытым воротам, и Дури демонстративно забарабанил кулаком по дубовым доскам, пока из-за зубцов не высунулись головы в больших бархатных беретах.

      Дури пришлось задрать голову, обращаясь к тем, кто смотрели на него с высоты башни.

      – Давно ли славный город Винсби не пускает торговых гостей в свои стены?

      Ганьери, кутаясь в меховой плащ от порывов пронизывающего ветра, прокричал вниз:

      – Ярмарка давно закончилась. Какие дела у вас в городе?

      Прием не блистал гостеприимством, и Однорукий состроил обиженную мину:

      – В Руголанде всегда считали жителей Винсби своими друзьями. Обидно встречать такой прием!

      – Прошу гордых воинов Руголанда не обижаться, но времена сейчас трудные. – Глава магистрата сбавил тон, но от главного вопроса все же не отказался. – Так что за дела у вас к городу?

      Вопрос поставил Дури в тупик: он вдруг понял, что совершенно не готов к допросу. Закрытые ворота Винсби явились незапланированным препятствием и поставили его перед дилеммой. Если сказать правду, то вершить свой суд город ему не позволит. Любой человек за стенами – под защитой