Юмор лечит. Новые смешные рассказы о жизни. Марат Валеев

на верхней палубе закреплены, брезентом накрыты? Залезем под брезент, и никто нас до самой Астрахани не найдет.

      Купили один на всех билет до ближайшей остановки в Чебоксарах. Их восьмиместная каюта (с одной койкой на четверых) находилась на самом дне парохода, где-то возле трюма. Они только один раз заглянули в нее ради интереса и больше не появлялись. Там было очень неуютно, пахло сыростью и едким потом. На оставшиеся деньги купили в буфете пирожков с мясом, каждому досталось по три штуки. Проглотив, как удавы, единственную после завтрака пищу, попили воды из крана в туалетной комнате и пошли изучать пароход.

      До ночи шлялись по палубам. Царь облюбовал себе место на корме. Ему нравилось наблюдать в тишине за уплывающими вдаль красивыми волжскими берегами. Тяга с Чупой приросли к стеклянной стене посреди парохода, через которую можно было видеть, как работали мощные механизмы в машинном отделении, вращающие огромные колеса по обоим бортам парохода. Только один Жижа чего-то мухлевал. Все прохаживался по палубам, замечая, в каких каютах пассажиры вывешивают за окна свои авоськи со скоропортящимися продуктами.

      – Хватит без толку глазеть на всякую ерунду, путешественники, – выговаривал он своей банде, собрав всех на Санькином любимом месте. – Буфет уже закрыт, да и денег у нас все равно ни копейки не осталось. Жрать хочется, аж брюхо сводит. Ночь уже глухая, все спать завалились. На вот тебе, Царь, ножик. Поднимись на третью палубу – там, по правому борту, на четвертом окне от кормы висят две авоськи. Срежь их быстренько и тащи в нашу шлюпку. Мы тебя там ждать будем.

      – А че я-то сразу? Я боюсь, ни разу еще ничего не тырил. Давай лучше ты сам, – заканючил Царь.

      – Ты же не деньги будешь воровать, а жратву. За это сроков не дают, – уговаривал его Жижа. – Все равно каждому скоро придется чиграшить, не милостыню же нам на паперти просить. У тебя денег было меньше всех, вот тогда первым на дело и пойдешь.

      Все, конечно, понимали, что Жижа прав. Сашка решил, что лучше уж первому пойти сетки с окна срезать. «Зато потом Тяга с Чупой будут первыми у пьяных мужиков карманы шмонать», – представлял и мысленно уже злорадствовал над ними Сашка.

      Он долго не мог настроиться. Страх сковал так, что ноги слушаться перестали. Выкурив сигарету, наконец решился. На палубе стояла мертвая тишина, все пассажиры спали. Тихонько подкрался к нужному окну, резанул ножом и одним махом срезал веревочные ручки авоськи. Его снова обуял ужас. Воришка рванул бегом с места преступления. Всю дорогу Сашке мерещилось, что за ним гонятся. По металлическому трапу прыгал через две ступеньки и быстро оказался у шлюпки. Пацаны уже ждали, выглядывая из-под брезента. Подхватили сетку, и Царь быстро залез к ним.

      – Ну че? Как все прошло? – начали расспрашивать пацаны.

      – Нормально! – едва смог выговорить он, запыхавшись. – Руки только дрожат, как хвост у трясогузки. Покурить бы, а?

      – А че бежал-то, как угорелый? Тихонько надо было, – недовольно высказывался Жижа. – Мы твой топот даже отсюда услышали. Всех пассажиров,