Пепел и пыль. Ярослав Гжендович

стайки гулей, скексы, кусачи и множество иных созданий, которым я еще не придумал названия. Все это напоминало бегство зверей от лесного пожара.

      Альдерон встал со скамейки.

      – Что происходит?

      – Она его почуяла, – сказал я. – Она приближается. У нас мало времени.

      Мы шли рядом: Альдерон с обнаженной рапирой в одной руке и снятым плащом – в другой. Я с тесаком в руке и опертым о плечо стволом обреза, а Павел – сзади, тревожно озираясь, с голыми руками.

      Здание выглядело вполне обычно и тихо.

      Повернув ручку, я приоткрыл дверь на лестничную клетку.

      – Когда-то я здесь жил, – повторил мой племянник.

      На лестничной клетке пахло тухлятиной, повсюду вздымался пепел. Было тихо.

      Я толкнул вторые, качающиеся двери, и мы наткнулись на трех скексов.

      Спокойствие в одно мгновение сменилось хаосом. Альдерон взмахнул плащом – и блеснула рапира; я выстрелил из обоих стволов сразу. Все происходило на фоне оглушительного шипения разъяренных скексов и вопля моего племянника.

      Мы победили. Альдерон, кашляя, опирался о перила; на лестницу падали светящиеся капли. Я присел на ступень, тесак выпал из моей руки. На моей штанине выше колена расплывалось светившееся неоном пятно.

      Снаружи нарастал шум. Твари приближались.

      – Нет времени, – простонал я, выбрасывая из стволов полные гильзы и заряжая две пустые. Мы начали подниматься наверх, ступенька за ступенькой.

      На площадке нас ждали похожие на ртутные изваяния богомолы. Безглазые головы одна за другой повернулись к нам, и раздался сухой треск, какой могла бы издавать разозленная гремучая змея.

      Выстрелы, яростный вопль, свист клинков.

      Опыта у нас с Альдероном хватало. Рутина. Это мы хорошо умели.

      Павел остановился.

      – Тут не было таких залов, – прошептал он. – Не было ни таких винтовых лестниц, ни колонн. Мы перепутали дома.

      – Это только Ка, – успокоил я его. – Лилит меняет здание по своему вкусу.

      По стенам ползли первые мыслеформы – маленькие, слепленные из смолы осьминоги. Время поджимало.

      Очередная площадка – очередная схватка, очередная наша светящаяся кровь на стенах и полу.

      Мы добрались до места.

      Стена обросла винтовыми колоннами и горгульями, но дверь осталась та же – банальная, обитая деревом, с табличкой и звонком.

      Павел стоял перед ней, не в силах шевельнуться.

      – Поверни ручку, – рявкнул я. – Это легко.

      Снизу доносился шорох множества ног.

      Квартира за дверью выглядела вполне обычно. На фоне бестелесного тусклого Ка виднелась столь же обычная мебель, стулья и столы.

      – Почему тут все выглядит нормально? – спросил Павел.

      – Из-за тебя. Это были твои вещи. Они тебя знают.

      Дорота спала в соседней комнате. Она лежала на краю кровати, туманная и нечеткая. Изящная блондиночка. Волосы цвета грязной соломы рассыпались по подушке. Рядом,