Ни любви, ни роботов. Артем Голиков

водит машину, не играет на инструменте, не говорит ни на одном языке, кроме ставропольского.

      – Пусть клиент с ним разбирается. Он Макса хотел – пусть сам его и уговаривает.

      – Да. Пусть клиент… – Но тут Продюсер Кирилл так живо представил себе клиента, что едва успел отскочить в сторонку и приспустить штаны.

      За неимением лучшего был принят план взять Макса на слабо.

      Наступил страшный день съёмок.

      Встали в пять утра, постояли под душем, помолились кому попало, долго тряслись в нетопленом «мерседесе».

      К рассвету приехали на натуру, под градом капризов и упреков запихали Макса в средневековую амуницию, сунули в руку шпагу из финского поролона, напомнили текст, поставили в кадр, мужчины скрестили клинки, в первом же выпаде поролоновая шпага спасовала перед железной, и Каскадёр Вадик заколол Макса наповал.

      Утратив речь, съёмочная группа склонилась над двумя бездыханными телами.

      Справа, всё реже и реже подрагивая носком заботливо разношенной для него ботфорты, в расползающейся луже цвета гранатного сока отходил Звезда Макс.

      Слева, с несвойственным ему выражением мира и спокойствия на лице, тоже в луже, но иной природы, в глубоком обмороке замер Продюсер Кирилл.

      – Просили ж всё натурально!.. – непонятно к кому обращаясь, разводил руками Каскадёр Вадик. – Вот я и вот…

      Киношники молчали.

      Одни потрясены были неожиданно спорой, особенно по контрасту со съёмочными департаментами, работой старухи с косой.

      Другие раздумывали о тонкой грани, разделяющей живую звезду и исходящий реквизит.

      Третьи жалели продюсера, обеда, который вряд ли теперь объявят, а ещё больше своего гонорара за переработку.

      Были и те, кто ничего не думал, а просто пялился на выставленный перед ними на гравии диковинный пэкшот.

      Старый мудрый Камерамен, седой как лунь, протиснулся сквозь толпу, замер и некоторое время внимательно смотрел на покойного.

      – А ведь теперь он, пожалуй, и прыгнет, – негромко, но чётко произнес он.

      Все снова посмотрели на Звезду Макса, но уже другими глазами.

      Продюсер Кирилл судорожно вздохнул и приподнялся, ему помогли сесть.

      Да. Всем. Даже Каскадёру Вадику стало понятно, что да. Теперь ничего не мешает. Теперь он прыгнет.

      – Ну, что встали? – Продюсер Кирилл, шатаясь, поднялся с земли и хлопнул в наливающиеся оптимизмом ладошки. – За работу!

      – Раз, два, взяли!

      – Ребята, вас видно было. Можете кидать Максимку чуть подальше?

      – Принято!

      – Будет дубль!

      – Раз, два, взяли!..

      Распластав в полете руки с грацией и бесстрашием тряпичной куклы, Макс снова и снова перелетал через перила и снова и снова рушился с высоты полутора метров в битую плитку двора.

      – Ребят, умоляю, берегите лицо! Нам ещё крупный план снимать…

      – Принято!

      – Будет дубль!

      – Раз, два, взяли!..

      – Слушайте, я вот