Умереть и не встать. Наталья Никольская

На кого глазеешь-то?

      – Ты посмотри, какая девушка! – горячо зашептал мне Дрюня на ухо. – Красавица!

      – Не про твою честь! – усмехнулась я. – Наверняка у нее кавалер есть. Смотри, а то свернет тебе свидетель шею-то!

      – Этот хлюпик? – презрительно проговорил Дрюня. – Не боись! Ща мы все выясним!

      Дрюня взял со стола бутылку шампанского и стал пробираться через танцующую толпу к свидетельнице.

      Девушка двигалась великолепно, с настоящей грацией. В ней было столько огня и страсти, что даже я невольно залюбовалась.

      Дрюня подошел и начал дрыгаться рядом с ней. Вообще-то он танцевал тоже очень хорошо – Дрюня вообще от природы очень талантливый, можно сказать, самородок. Ему бы еще голову трезвую…

      Вдвоем они изобразили целое зрелище, так, что даже все остальные расступились и смотрели на них с интересом и даже завистью. Но свидетельница только посмеивалась, глядя, как Дрюня извивается перед ней.

      Танец кончился. Дрюня схватил свидетельницу за руку, украшенную браслетами, и жадно припал к ней губами.

      Та очень быстро отдернула руку.

      – А теперь давайте выпьем! – громогласно произнес Дрюня. – За прекрасную девушку! И за… – он многозначительно покосился на худенького свидетеля.

      Свидетельница удивленно подняла брови.

      – Я к тому, что есть обычай такой: свидетель и свидетельница должны впоследствии тоже стать мужем и женой! – пояснил Дрюня.

      Ответом ему послужил дружный хохот. Дрюня недоуменно огляделся. Смеялись многие, некоторые даже заливались, а свидетельница вообще повалилась на стул, заходясь в какой-то истерике. Мне даже стало не по себе.

      – Чего вы, а? – растерянно крутя головой и переводя взгляды со свидетеля на свидетельницу, проговорил Дрюня. – Чего я такого сказал-то?

      – Да ничего, сынок, так они, – ответила сестра матери невесты и повернулась к остальным. – Хватит реготать! Совсем мальчонку в краску ввели! Пойдем лучше со мной, выпьешь, покушаешь, – она обняла разобиженного тридцатичетырехлетнего «мальчонку» за плечи и увела с собой.

      Мы вернулись на свои места.

      – Простите, а как вас зовут? – решилась спросить я свидетельницу.

      – Хельга, – ответила та низким, хрипловатым голосом.

      – Очень приятно, – немного удивленная, ответила я. – А я Ольга. У вас редкое имя.

      – Да, – сказала та. – Вообще-то я тоже Ольга, но мне нравится, когда меня называют так.

      Мы немного поболтали, потом к нам снова прилез неугомонный Дрюня Мурашов и все испортил. Он нахально лез к свидетельнице, греб ее руками и гладил бедро. В конце концов получил короткий тумак под ребро, но не успокоился.

      Он запарил просто меня за весь вечер! Постоянно стреляя у всех подряд сигареты, бегал по всему залу за свидетельницей, не знающей, куда от него скрыться, потом возвращался ко мне, плюхался на стул и начинал шептать, как он хочет эту девушку. При этом Дрюня не забывал гладить мое колено.

      Я уже готова была визжать от отчаяния,