Босс моего бывшего. Лина Манило

могу найти название. – Просто сижу. А ты что подумала?

      – Подумала, что сидят люди на своих сиденьях, а не дышат в шею пассажирам.

      – Мне не дышать? – хмыкает, а его большой палец кружится по моему запястью.

      Ну почему он так реагирует на меня? Зачем делает всё это? Невозможный мужчина, а я – полная идиотка, если решила с ним куда-то ехать. В небольшом пространстве автомобильного салона всё ощущается слишком остро.

      – Отчего же? Дышать, только чуть-чуть подальше. В другую сторону.

      – Желание дамы – закон, – смеётся Поклонский и плавно отстраняется, ерошит волосы. Таким расслабленным я не видела его ни разу. Даже в мой двор он приезжал всегда одетый с иголочки, застёгнутый на все пуговицы, в галстуке и запонках, а тут… совсем другой человек.

      – Говоришь, замки решила сменить? – Дмитрий заводит мотор, мы выезжаем с парковки, а за нами неотступно следует машина охраны. На неё не получается не обращать внимания, как бы Поклонский об этом не просил.

      Я никогда не ездила с сопровождением, это совсем не мой мир, хотя Лёня и планировал в будущем достигнуть такого же уровня. Но когда бы это ещё случилось, да?

      Ох, Лёня. Сквозь ненависть в душе начинает прорастать беспокойство. Если Стас узнает об измене жены, как он поступит? Убьёт? Или просто ноги переломает? А вдруг ему пришлют такие же фотки? Вдруг уже прислали?

      – Ты не ответила на вопрос, – Дмитрий уверенно ведёт машину, глядя впереди себя, но я каждой клеткой чувствую его внимание. – О чём задумалась?

      – Ваш друг – злой человек?

      – Стас? – удивляется Поклонский. – Почему спрашиваешь?

      – Мне просто интересно, способен ли он на насилие…

      – Что, размышляешь о судьбе Леонида? – Дмитрий выкручивает руль, машина выезжает на оживлённый проспект и тормозит на светофоре. Поклонский оборачивается, смотрит на меня пытливо, ждёт ответа, а я пожимаю плечами.

      – Да. Что толку врать?

      – Боишься за него?

      – Я… не знаю, – бросаю в отчаянии и сжимаю пальцами виски. – Я ненавижу его, презираю. Но смерти ему не желаю.

      – Смерти? – усмехается. – Максимум, что ему сделают – яйца оторвут. И уволят с волчьим билетом. Уверена, что для него смерть – худший выход?

      Задумавшись о его словах, я вдруг начинаю смеяться. Вероятно, это последствие истерики, но я хохочу в голос, вытирая слёзы, пытаюсь согнуться пополам, и ремень безопасности больно врезается в грудь. Но даже этот дискомфорт не способен унять моё веселье.

      На самом деле Лёня до такой степени карьерист и трудоголик, что для него увольнение – смерти подобно. Это будет и правда лучшей местью.

      – Ну вот, а то сидела бледная, – Поклонский выжимает газ, и вскоре машина мчится вперёд по пустой ночной дороге.

      Только виды за окном уж больно знакомые.

      – Это мой район? – удивляюсь, а Поклонский молча кивает. – Но зачем? Я же сказала, что домой не хочу!

      – А ты и не поедешь домой, – уверяет, но к дому ехать продолжает. – Вернее, поедешь, но по важному делу. Очень срочному.

      Да