Отвернись. В плену у зверя. Кира РАЙТ

всё больше, но принести лёд мне тоже отказались. Я не знала, где и зачем нахожусь, за что он так злится на меня, вернее, злился – после первого дня в этой комнате с видом на стену соседнего нежилого здания, он так больше и не приходил. Наверное, ненавидел настолько, что не хотел больше видеть, просто ожидая, когда служанка однажды скажет, что меня больше нет.

      Зато хотя бы иногда в моих кошмарах виделся мой ласковый зверь и его удивленный, но такой радостный взгляд, когда я вернулась. Там он обнимал меня, целовал, сажал на колени и качал, успокаивая… Теперь мне казалось, что это и есть моя реальность, а тот ужас, что происходит, когда я открываю глаза – просто бред.

      К вечеру укус горел, а вместе с ним горела и я. Когда солнце уже заходило, сквозь бред почувствовала, что меня кто-то грубо трясет, а потом два голоса как сквозь вату – один рычащий, знакомый, другой – безразличный Марвы.

      – Что с ней?

      – Не знаю.

      – На что-то жаловалась? Просила врача?

      – Нет, только Вас.

      – Отказывалась от еды?

      – Не отказывалась, напротив, даже просила подать вне графика.

      – Вот как? Ей, что не хватает наших порций? Не замечал, чтобы так много ела.

      – Нет, она проспала подачу еды, поэтому просила подать вне графика.

      – Не понял. Когда это было?

      – Все время, только вчера дождалась полдник.

      – И что было на полдник?

      Не знаю, как Марва, а я, даже в своём состоянии, понимала, что он сейчас взорвется. Правда, не понимала, почему. Но голос был угрожающим. И что его так разозлило?

      – Яблоко.

      – Ты хочешь сказать, что почти за три дня она ничего кроме яблока не ела и не пила?!

      – Все верно.

      Голос служанки даже не дрогнул. Робот она что ли?

      – Я же приказал кормить её и исполнять просьбы!!

      – Вы приказали кормить строго по графику, если откажется – не упрашивать, а просто уносить. И просьбы исполнять только те, что посчитаю нужным. Раз она не гостья, а пленница, и приказ был подавать еду по графику, то пусть ждёт, как и остальные…

      Так тут есть остальные? Значит, я не одна такая «пленница»? Нисколько меня это не порадовало. Представилось, что это какой-то огромный дом, где на каждом этаже, в каждой комнате с решетками заперто по голодающей девушке. Зачем им остальные? Пусть меня считают подосланной шпионкой… Есть кто-то ещё?

      Из раздумий воспаленного мозга меня вырвал злой рык.

      – Ты морила её голодом у меня под носом несколько дней и смеешь перечить сейчас?! УВОЛЕНА! ИДИОТКА! Пошла вон, чтобы я тебе голову на месте не оторвал!!

      И тут же, явно обращаясь ко мне, чуть тише, ощупывая мое лицо:

      –Эй, приди в себя, ну же, открой глаза, слышишь?

      Голос хоть и был рычащим, еще приправленным злостью, но уже явно мягче. Я с трудом разлепила веки – он, как всегда теперь выглядел идеальным, в его глазах мне чудилось беспокойство. И это было так знакомо и так грело душу, он проводил большими пальцами по моим скулам…

      Может