Банкир. Дик Фрэнсис

банковское дело, пройдя школу бизнеса и научившись высоко себя ценить и довольно неплохо работать. Я иногда думал, что он мог бы стать отличным экспортным коммивояжером, но не к такой жизни он стремился. Алек говорил, что Джон ловит кайф, объявляя хорошеньким девушкам: «Я – банкир», и под их восхищенными взглядами вырастает в собственных глазах.

      Нет, все-таки Алек был злоязычным человеком. Стрелы его жалили весьма ощутимо.

      И вот наступил октябрьский день, когда надо мной почти одновременно разразились три урагана. Позвонил мультипликатор; в Сити с грохотом приземлилось «Что Происходит Там, Где Не Должно Происходить»; и, наконец, на «Эктрин» обрушился с инспекторским обходом дядюшка Фредди.

      Поначалу эти три события не были связаны, но под конец дня теснейшим образом переплелись.

      Мультипликатор понесся с места в карьер. Я слушал его с оборвавшимся сердцем.

      – Я нанял сверх сметы трех художников, и мне нужно еще пять, – говорил он. – Десять – это слишком мало. Я составляю смету дополнительной ссуды на их зарплату.

      – Погодите, – сказал я.

      Он без запинки продолжал:

      – Еще мне, разумеется, понадобится больше места, но с этим, к счастью, проблем не будет, у нас тут под боком пустующий склад. Я подписал договор на аренду и предупредил, что вы выплатите аванс, и, конечно, еще мебель, материалы…

      – Остановитесь, – встревоженно сказал я. – Вы не можете.

      – Что? Чего я не могу? – Ей-богу, он был сбит с толку.

      – Вы не можете просто продолжать брать взаймы. У вас есть лимит. Вы не можете его превышать. Слушайте, ради всего святого, приезжайте сейчас же сюда, и мы посмотрим, что еще можно отменить.

      – Но вы говорили, – его голос поскучнел, – что хотели бы финансировать дальнейшее расширение. Это я и делаю. Расширяюсь.

      Я лихорадочно думал, что заработаю шрамы от порки на всю жизнь, как только Генри услышит. Боже мой…

      – Слушайте, – не унимался мультипликатор, – мы тут работали как черти и полностью закончили один фильм. Двадцать минут, с музыкой, со звуковыми эффектами, со всякой фигней, титры, там, и прочее. А еще вчерне сработали три штуки, пока без музыки, без финтифлюшек, но приличные… и я их продал.

      – Вы – что?

      – Продал их. – Он возбужденно засмеялся. – Тут все законно, не сомневайтесь! Этот агент, которого вы ко мне приставили, он заверил продажу и контракт. Мне только подписать оставалось. Эта фирма прямо вцепилась в них! И я буду получать внушительный авторский процент – пожизненный. Широкое мировое распространение, вот что они говорили. И что Би-би-си их возьмет, говорили. Но мы начиная с этого момента должны выпускать двадцать фильмов в год, а не семь, как я намечал. Двадцать! И если публике они понравятся, это только начало. Черт его дери, самому не верится! Но чтобы делать двадцать одновременно, мне нужна куча денег. Верно? То есть… я так был уверен…

      – Да, – слабо выговорил я. – Все правильно. Привезите контракт, когда подпишете, и новые