Питер Пен. Джеймс Барри

продолжал Питер, – от одной девочки больше толку, чем от двадцати мальчишек.

      Венди выглянула из-под одеяла:

      – Ты честно так думаешь, Питер?

      – Ага.

      – Какой ты хороший! Тогда я опять встаю.

      Она села с ним рядышком на краю кровати.

      – Я даже подарю тебе поцелуй.

      Питер не знал, что это такое. Он протянул руку ладошкой вверх.

      – Подари.

      – Ты знаешь, что такое поцелуй?

      – Подаришь, так буду знать.

      Венди не хотела его смущать. Она протянула ему наперсток.

      – Хочешь, я тебе тоже подарю поцелуй? – сказал Питер.

      Венди слегка наклонилась к нему:

      – Если ты хочешь…

      Питер оторвал от своей курточки желудь, который служил ему пуговицей, и протянул Венди.

      – Спасибо. Я буду носить твой поцелуй на цепочке.

      Она прикрепила его к цепочке, которая была у нее на шее. И прекрасно сделала. Потом это спасет ей жизнь. Венди знала, что, когда люди знакомятся, принято спрашивать, сколько им лет. Венди была воспитанной девочкой и любила делать то, что принято. Она спросила Питера, сколько ему лет, и вдруг поняла, что спрашивать было не нужно. У него сделалось такое лицо, точно он попал на экзамен и ему достался билет про неправильные глаголы, а он хотел, чтоб его спросили про Трафальгарскую битву.

      – Не знаю, – ответил он с неохотой. – Но вообще-то я еще маленький. Я, Венди, удрал из дома в тот самый день, как родился. – Питер понизил голос: – Я услыхал, как мама и папа говорили о том, кем я буду, когда вырасту и стану взрослым мужчиной. А я вовсе не хочу становиться взрослым мужчиной. Я хочу всегда быть маленьким и играть. Поэтому я удрал и поселился среди фей в Кенсингтонском парке.

      Венди поглядела на него с восхищением. Питер отнес его за счет того, что он не побоялся удрать из дома. Но на самом деле ее восхитило знакомство с феями.

      Она стала сыпать вопросами, и это немного его удивило. Для него в феях не было ничего необычного, они надоедали ему, попадались под ноги и так далее. Но вообще-то он их любил. Он рассказал Венди, как они впервые появились:

      – Понимаешь, когда родился первый ребенок на свете и он в первый раз засмеялся, то его смех рассыпался на тысячу мелких кусочков и из каждого появилось по фее. И так было задумано, чтобы у каждого ребенка была своя фея.

      – Так и получается?

      – Нет. Ребята уж очень умные стали. Чуть подрастут – и уже не верят, что на свете есть феи. А стоит только кому-нибудь сказать: «Глупости, нет никаких фей», как одна из них тут же падает замертво.

      Ему надоело говорить о феях. Он прислушался. Его удивляло, что Динь-Динь до сих пор ни разу не подала голоса.

      – Не понимаю, куда она подевалась. Динь, где ты?

      У Венди забилось сердце.

      – Питер, – закричала она, хватая его за руку, – уж не хочешь ли ты сказать, что здесь, в комнате, – фея?

      – Была только что, – сказал он не без раздражения. – Ты не слышишь ничего?

      Они вместе прислушались.

      – Вроде звенят какие-то колокольчики, – сказала