Питер Пен. Джеймс Барри

Но пока она вырастет, миссис Дарлинг его одалживала у Венди. А Венди очень любила давать свой браслет маме поносить.

      Венди и Джон перед сном играли в «маму и папу» и разыгрывали тот момент, когда родилась Венди.

      Джон говорил: «Я счастлив сообщить вам, миссис Дарлинг, что вы теперь стали матерью», – таким тоном, как мог бы говорить сам мистер Дарлинг по такому случаю.

      А Венди изображала миссис Дарлинг и запрыгала от радости, как это сделала бы сама настоящая миссис Дарлинг.

      Потом так же разыграли рождение Джона, только еще торжественнее, потому что родился мальчик.

      В это время Нэна привезла Майкла из ванной, и Майкл заявил, что он тоже хочет родиться. Но Джон довольно грубо сказал ему, что им больше детей не нужно.

      Майкл чуть не заплакал:

      – Никому я, выходит, не нужен.

      Ясно, что леди в вечернем платье не выдержала такой несправедливости. Она закричала:

      – Мне нужен, мне нужен третий ребенок!

      – Мальчик или девочка?

      – Мальчик, – подтвердила миссис Дарлинг.

      Тогда он прыгнул к ней на колени. Казалось бы, незначительное событие. Но теперь они все его вспоминали, потому что это было в последний раз.

      – Как раз в этот момент я и ворвался как ураган, да? – говорил мистер Дарлинг, глубоко себя презирая. И действительно, тогда он напоминал ураган.

      Дело в том, что он тоже одевался к званому обеду и все было в порядке до тех пор, пока не дошло до галстука. Трудно, конечно, поверить, но дело обстояло именно так. Этот человек, который знал все про акции и проценты, не умел завязывать галстук! Правда, по временам галстук сдавался без борьбы. Но иногда всем домашним казалось, что лучше бы уж мистер Дарлинг проглотил свою гордость и пользовался готовым галстуком, заранее завязанным на фабрике.

      В тот вечер был как раз такой случай. Он влетел в детскую, держа в руках измятый негодяйский галстук.

      – Что-нибудь случилось, папочка?

      – Случилось! Вот галстук – так он не завязывается! Видишь ли, он желает завязываться только на спинке кровати. Двадцать раз я пробовал, и двадцать раз он завязывался. А вокруг шеи не желает. Отказывается!

      Ему показалось, что миссис Дарлинг не поняла всей серьезности положения, поэтому он продолжал:

      – Предупреждаю тебя, мамочка. Пока этот галстук не завяжется по-человечески вокруг моей шеи, я из дому не выйду. А если я из дому не выйду, то мы не попадем на званый обед. А если мы не придем на этот обед, мне лучше не показываться на службе. А если я там не покажусь, то мы умрем с голоду, а наши дети окажутся на улице.

      Но даже после этой зажигательной речи миссис Дарлинг продолжала сохранять спокойствие.

      – Дай я попробую завязать, милый.

      Собственно, за этим он и шел в детскую.

      Своими мягкими, прохладными руками она завязала ему галстук, а дети стояли и глядели на то, как решалась их судьба. Другой бы мужчина, может быть, и возмутился бы тем, что она сумела сделать это так легко. Другой, но не мистер Дарлинг. Он ведь был славным человеком. Он поблагодарил