В объятиях Февраля. Татьяна Михаль

ха снежинок возникла хрустальная чаша, наполненная терпким янтарным напитком, что своей жгучей смесью согревает и возвращает на миг воспоминания о жизни и её извечной боли.

      Братьям не предлагаю. Им не по вкусу.

      А я медленно делаю глоток…

      На несколько мгновений ощущаю взрыв вкуса и огня. Жгучей лавой опалённое горло сжимается в спазме. Но всё быстро исчезает и вновь погружает меня в безразличную тьму, лишая эмоций, вкуса и чувств.

      – Не кажется, – ответил я братьям сухо и безразлично.

      Повернулся в их сторону и, окинув стройные станы братьев быстрым взглядом, указал на свободные кресла и диваны.

      – Не стойте, братья. Как говорят у людей, в ногах правды нет…

      – Твой дом превращается в тлен, Февраль. Мебель прогнила и осыпается трухой… – заметил Март, не скрыв своей горечи и сожаления.

      – Брат, ты взлелеял своё горе и перенёс его на судьбы людей! – яростно молвил Декабрь. – Мы в ответе за них и не имеем права забирать тех, что должны жить…

      Пожал безразлично плечами.

      – Какая разница? Одной жизнью больше или меньше?

      Братья возмущённо переглянулись и сжали руки в могучие кулаки.

      – Ты забыл своё предназначение, Февраль, – жёстко сказал мой младший брат Март.

      – Напомни, – улыбнулся в ответ. Но глаза мои оставались такими же мёртвыми и безучастными.

      Март в два шага преодолел расстояние между нами и, склонившись, произнёс:

      – Ты же так важен для миров, брат! Неужели ты всё забыл? Ты тот, что очищает людские души от грехов, своими ветрами! Яростными метелями уносишь все их печали и невзгоды. Забираешь неприкаянные души и отправляешь туда, где им и место… Но ты всё забыл и своё дело превратил в хаос…

      Подошёл и Декабрь.

      – Столько неприкаянных душ, Февраль. Они страдают. А люди утратили веру. Они забыли, что именно ты, брат, очищаешь миры от скверны, избавляешь от горя… Почему? Ведь прошло столько столетий…

      – Аишу не вернуть, Февраль. Смирись уже с этим, а если не можешь, то хотя бы не перекладывай своё горе на вверенных нам людей!

      Посмотрел на своих братьев и на мгновение ощутил злость, гнев, но и они быстро исчезли. Чувства едва коснулись моего нутра и потухли. Нет во мне больше жизненного огня.

      – А то что? – спросил безразлично.

      – Нам придётся собрать совет, брат, где будем решать твою судьбу.

      – Нам придётся выбрать того, кто сможет выполнять твою работу, а ты… Ты будешь развеян, Февраль.

      Рассмеялся им в лицо – громко, но глухо. Безжизненный смех вызвал недовольные гримасы на лицах моих братьев.

      Когда прекратил свой издевательский смех, я сказал:

      – Давно пора это сделать. Я говорил об этом на прошлом совете.

      – Брат, послушай! Ты самое важное звено в нашем деле! Встряхнись! Возьми себя в руки! Ты нужен людям! – воскликнул звонко Март.

      – Мы даём тебе ещё два срока, если ты не изменишься, то…

      Декабрь не договорил, но эти слова прозвучали ранее.

      Я кивнул головой и развернулся к своему излюбленному занятию, которому посвятил уже бесчисленное количество лет – вновь стал смотреть на рыжие языки пламени, пожирающие сухие поленья.

      Огонь… я смотрю на него, слышу вой своей вьюги, что как верный пёс кружит у моего дома, дожидаясь ласки хозяина.

      …Смотрю и погружаюсь в себя. Оставляю мысли, время, саму жизнь где-то далеко, а сам ухожу… Растворяюсь, будто меня не было и нет… Устал… Не радуют больше миры, рождённые Создателем, которыми я когда-то восхищался. Не трогает больше людское горе, которое я забирал и уносил прочь, очищал людские души от скверны и грехов… Не слышу больше зов неприкаянных душ…

      Потому что меня тоже нет…

      – Пошли брат. Он нас больше не слышит…

      – Но что же нам делать, Март? Скоро вступит в свои права Январь! Люди так надеются, что всё плохое исчезнет! А он…

      Молодые мужчины посмотрели на когда-то красивого и статного брата, что после гибели своей невесты превратился в собственную тень…

      Братья покинули неприветливый дом.

      Миниатюрные сильфиды, сияющие в темноте дома белыми всполохами искр, выглянули из-за угла и зашептались:

      – Вы слысяли? Они развеют насего господина!

      – Нузьно стё-тё дь-елать!

      – Его надо спася-а-ать!

      – Но как?

      – Глупая! Любовью, конесьно…

      – И где зе мы возьмём любо-о-офь?

      Сильфиды переглянулись и в один голос запищали:

      – Нузьно найти девуську!

      – Красивую!

      Одна сильфида притопнула ножкой и сказала:

      – Господин будет недоволен. Он нас наказет!

      – Луцьсе пусть наказет, чем его развеют…

      – Отправимся в мир, где много свободных девусек!

      – Да-а-а!

      Сильфиды