Тайна Желтой комнаты. Духи Дамы в черном. Гастон Леру

который мы положили барышню. Потом привратник и господин Стейнджерсон тут же отнесли ее на этом матрасе в лабораторию. А под ним была лишь металлическая сетка, сквозь которую все видно. Да и не забывайте, сударь, что нас было четверо, ускользнуть от нас ничто не могло – комнатка маленькая, мебели почти нет, дверь в павильон закрыта.

      Я решил высказать предположение:

      – А может, он покинул комнату вместе с матрасом? Может, даже в матрасе. Случай столь таинствен, что все возможно! Господин Стейнджерсон и привратник были возбуждены и могли не обратить внимания, что несут двойной вес. А вдруг привратник – сообщник? Предположение не хуже и не лучше любого другого, однако оно объясняет многое, например, отсутствие отпечатков ног в лаборатории и передней. Когда мадемуазель несли из лаборатории в замок, перед окном могли ненадолго остановиться, и преступник получил возможность спастись…

      – И что дальше? Дальше-то что? – весело рассмеявшись, спросил из-под кровати Рультабийль.

      – Кто его знает. Всякое возможно, – с досадой ответил я, а папаша Жак проговорил:

      – Эта мысль, сударь, пришла в голову следователю, и он велел хорошенько осмотреть матрас, а потом сам смеялся – так же, как смеется сейчас ваш приятель, потому что уж чего-чего, а двойного дна в матрасе не было. Да и потом, если бы в нем был кто-то, мы бы увидели.

      В конце концов я тоже рассмеялся над своей глупостью. Но кто может сказать, где начинается и где кончается глупость в подобном деле? Сделать это мог лишь мой друг, да и то…

      – Послушайте-ка! – воскликнул он, все еще лежа под кроватью. – Похоже, эту циновку снимали.

      – Да, сударь, – подтвердил папаша Жак. – Когда мы увидели, что убийцы нет, мы подумали: а вдруг в полу дыра?

      – Какая там дыра, – отозвался Рультабийль. – А погреб здесь есть?

      – Нету. Но это нас не остановило, да и господин следователь, и особенно письмоводитель обнюхали каждую половицу.

      Наконец репортер вылез из-под кровати. Глаза его сияли, ноздри раздувались – он походил на молодого зверя, возвращающегося с удачной охоты. К тому же он так и остался стоять на четвереньках. Нет, в самом деле, лучшего сравнения для него было не придумать: великолепный охотничий пес, идущий по следу какой-то невероятной дичи! Он вынюхивал следы человека – человека, о котором поклялся рассказать своему начальнику, главному редактору «Эпок»: не следует забывать, что наш Жозеф Рультабийль был журналистом.

      Так, на четвереньках, он тщательно обшарил всю комнату, осматривая и то немногое, что видели мы, и то, чего мы не видели и чего, похоже, было немало.

      Туалетный столик представлял собою просто доску на четырех ножках; укрытием, даже кратковременным, служить он никак не мог. Шкафа не было – гардероб м-ль Стейнджерсон находился в замке. Рультабийль принялся исследовать стены, сложенные из кирпичей. Ощупав своими ловкими пальцами желтые обои, он перешел к потолку, до которого добрался, поставив стул на туалетный столик и двигая это сооружение по всей комнате; закончив же с потолком и внимательно