Обитатели холмов. Ричард Адамс

Пробежав немного поверху, Орех и Пятик нырнули в широкий открытый ход, прорытый под песчаной проплешиной, выскочили с другой стороны и дальше помчались замысловатыми петлями, пока не углубились в лес футов на тридцать и не оказались меж дубовых корней. Там их остановил крупный, грузный гвардеец из ауслы. Шерсть у него смешно нависала над глазами, что придавало ему забавный вид, будто он был в шлеме. За это его и прозвали Тлайли, что означает Мохнатая Шапка, или, как еще можно сказать, Шишак.

      – Орех? – произнес Шишак, принюхиваясь к нему в глубоких сумерках, стоявших под деревьями. – Тебя ведь зовут Орех, да? Что тебе здесь понадобилось? Да еще в такое время? – На Пятика, который ждал в стороне, он внимания не обратил.

      – Нам нужно увидеть старшину, – заявил Орех. – Дело важное. Помоги, пожалуйста.

      – «Нам»? – удивился Шишак. – Он что, тоже идет к старшине?

      – Так надо. Поверь, Шишак. Я ведь не каждый же день прихожу сюда вот так «поболтать». Разве я когда-нибудь спрашивал разрешения увидеться с ним?

      – Что ж, сделаю это для тебя, хотя наверняка получу по макушке. Скажу, что ты научился предсказывать. Он, конечно, и сам тебя знает, да вдруг по старости запамятовал. Подожди тут, понятно?

      Шишак пробежал вперед по тропинке и остановился у входа в большую нору. Он что-то сказал – что именно, Орех не расслышал, – а потом его, наверное, позвали внутрь. Два брата остались ждать в тишине, которую нарушало лишь нервное ерзанье Пятика.

      Старшину, согласно обычаю, звали Треарах, что означает Господин Рябинового Дерева. По какой-то причине иногда его называли еще и Тот Самый Треарах, может быть, потому – так уж вышло, – что рядом с городком рос только один треар – рябиновое дерево. Старшиной Треарах стал еще в молодости. Он и в те времена был не только силен, но и рассудителен, тверд и уравновешен, чем очень отличался от большинства кроликов, которые частенько действуют по настроению. Все прекрасно знали, что Треарах никогда не теряет головы и его не пугают ни слухи, ни настоящая опасность. Он хладнокровно – а злые языки поговаривали даже, что «холодно», – вел себя во время обрушившегося на городок миксоматоза, выдворив из городка каждого, кого посчитал больным. Тогда Треарах избежал всеобщего переселения, обеспечив полную изоляцию племени, и таким образом почти наверняка его спас. Именно Треарах справился однажды с одним необыкновенно назойливым горностаем, которого с риском для жизни увел к птичнику, где его и пристрелил фермер. Теперь Треарах, как и сказал гвардеец, постарел, но ум у него оставался достаточно ясным. Когда Ореха и Пятика впустили внутрь, старшина встретил их вежливо. Это гвардейцы из ауслы, вроде Ленка, могли нагрубить или испугать. А Тот Самый Треарах умел обходиться и без этого.

      – А-а, Фундук. Ты ведь Фундук, верно?

      – Орех, – ответил Орех.

      – Орех, да-да, конечно. Орех. Как это мило с твоей стороны зайти в гости к старику. Я хорошо знал твою мать. А твой приятель…

      – Это мой брат.

      – Твой брат… – повторил за ним Треарах, и Орех услышал в голосе легкое предупреждение: «Не нужно больше меня