Иван стрелец. Песчаная башня. Игорь Вентов

её Ивана словно ледяными волнами окатывали, при том, что по телу его при этом тепло разливалось.

      –Да ты не целованный ещё?!-догадалась вдруг баба, и тихо засмеялась

      –Чего зубы то скалишь. свяжу вот…

      –Свяжи. если желаешь…

      Произнесла таким голосом, что Ивана внутри всего перевернуло. Хоть и слабость ещё чувствовал, схватил бабу под локти и опрокинул навзничь на землю, навалился на неё.

      –С огнём играешь! -припомнил Иван слыханную когда-то фразу

      –Чувствую какой огонь то…ты не пушкарь часом?!-говорила она со смешком в голосе -Да ты не умеешь ничего, измял только всю…ну ка!

      Баба сильной оказалась. Перевернулась на Ивана, привстала:

      –Ты к дереву то прислонись!– приподняла свои юбки, и уселась на стрельца- Ты не робей только, парень то ты хоть куда.

      И прильнула своими солёными от пота устами к ивановым губам. И вот тогда понял Иван, что значили слова, когда товарищи его по службе говорили про кого-нибудь кто заводил шашни с бабами -Ну всё, пропал мужик. Пропал Иван!

      Зеленоглазая ведьма выдохнула тяжело, и прижалась к ивановой груди: -Ох, и сладко же!

      –Аксиньей меня зовут…а тебя как кличут? Хотя не надо, слышала я. Иван ты.

      Иван только дух перевёл, а Аксинья уже сжала его своими крутыми бёдрами, и зашептала в ухо, обдавая горячим дыханием:

      –Ну Ванечка, побалуй своего петушка ещё раз.

      У костра уже стихло всё. Спать улеглись. Бобёр выставил пост, да сам прилёг. На отдых много времени не было ,надо было поспешать – везти языка к воеводе.

      Иван и Аксинья лежали у дерева молча. Слышно было как плескает река волнами о берег от легкого ветра, да на другом берегу прокричала ночная птица.

      –Отпустишь меня? -рука её легла на иванову щёку. да так и осталась на ней едва-едва поглаживая

      –Не отпущу. Нечего было с лихими людьми бродить, теперь посидишь в остроге -нарочито грубо пробормотал Иван, думая. что вот так бы и лежал весь век свой.

      –Мне острога то не видать. По указу царскому мне в яме быть закопанной по шею. Первая же собака бродячая уши да нос откусит, да и загрызёт.

      –Это что же за грех на тебе? -удивился Иван.

      –Мужа убила. -просто и спокойно ответила Аксинья.

      Иван как-то весь собрался

      –Испугался? Я не нарочно ,но поди же докажи.

      –Чем же он тебе не угодил?

      –Я ему не угодила. Батюшка как стало мне семнадцать, так и настоял, чтобы я за соседа пошла замуж. Он вдовый был, да и старый уже совсем. Но богатый. Три года прожили кое как, он совсем одряхлел, ничего не мог уже. А я как наливное яблочно стала. Так он всё плоть мою усмирял, бесов из меня гнал, то прижжёт чем, то иголкой колет, а то просто палкой побьёт. А тут придумал ухват в печи накалить, да мне на лицо наложить ,ну я его и толкнула. Он виском о край печи…

      –И что?

      –Набежала дворня, меня в острог…

      –И?

      –Я в остроге стражника сговорила, он меня и отпустил.

      –Как меня?

      Повисла тишина, словно перед грозой.

      –Как тебя.

      Иван стиснул зубы:

      –Сейчас